- Мы должны быть
спокойны. Мы должны быть спокойны... Мы должны быть спокойны...
Но тень легла на мое сердце, и я был напуган так, как никогда. Я
побывал под покрывалом Смерти, но думаю, там было не так темно.
Мы прошли по проходу между рядами. Наши шаги эхом разносились по
церкви. На полу в пыли остались наши следы. На алтаре стали видны еще
какие-то мрачные произведения искусства. Я не мог, однако, заставить себя
разглядывать их. Я начал подниматься на кафедру.
- Нет, мистер Бун! - неожиданно закричал Кел. - Я боюсь...
Но я уже поднялся. Огромная книга лежала открытой на подставке. Текст
был написан на латыни, с вкраплением рун, которые моему неопытному взгляду
напоминали письмена друидов или докельтские записи. Я пытался вспомнить
значение хотя бы нескольких символов. Напрягают память.
Закрыв книгу, я посмотрел на название: "Dе vernis inystcris". Моя
латынь хромала, но кое-как мне удалось перевести: "Тайны Червя".
Когда я прикоснулся к книге в той проклятой церкви, мне показалось,
что белое лицо Келвина поплыло предо мной. Мне показалось, что я услышал
какие-то низкие, читающие заклятия голоса, отвратительные, нетерпеливые
звуки, а потом послышались другие звуки, утробные, из-под земли.
Галлюцинация, не сомневаюсь, но в тот момент церковь для меня наполнилась
весьма реальными звуками, которые я могу описать так: словно огромный
мертвец поворачивался у меня под ногами. Кафедра задрожала, перевернутый
крест на стене затрепетал. Мы вместе выскочили вон, покинули это темное
место, и никто из нас не отважился оглянуться, пока по грубым, неотесанным
доскам мостика мы не перебежали на другую сторону ручья. Не скажу, что мы
были трусами, но с девятнадцатого столетия люди не заходили туда, не
заходили из-за древнего сверхъестественного ужаса, обращающего в бегство; и
я окажусь лжецом, если скажу, что на обратном пути мы просто гуляли...
Вот и все. Ты не должен печалиться, переживая из-за того, что страх
снова поселился в моем сердце. Кел может засвидетельствовать: все, о чем я
написал тебе, включая даже тот отвратительный шум - правда.
Итак, я заканчиваю. Еще скажу только о том, что хотел бы увидеть тебя
(знаю, что большая часть моих сомнений немедленно покинула бы меня), и по-
прежнему остаюсь твоим другом и поклонником.
Чарльз.

17 октября 1850 года.
Уважаемые джентльмены,
в большинстве новых изданий Вашего каталога для домовладельцев
(например, в номере за лето 1850 года) есть препараты, которые называются
"Отрава для крыс". Я бы хотел приобрести одну (1) 5-фунтовую банку этого
препарата по установленной вами цене - тридцать центов ($0.30). Прилагаю
стоимость обратного почтового отправления. Пожалуйста, перешлите покупку по
адресу: Келвину Маккену, Чапелвэйт, Причер Корнерс, Кемберленд, Мэйн.
Заранее благодарен Вам за любезность, С глубоким почтением к Вам,
Келвин МакКен.
19 октября 1850 года.
Дорогой Бони,
происходят тревожные события. Шумы в доме усилились, и я пришел к
окончательному выводу, что в наших стенах бродят не только крысы. Келвин и
я продолжай безрезультатные поиски потайных дверей и коридоров, но ничего
не нашли. Как мало мы подходим для роли героев романов мисс Редклифф! Кел
заявил, однако, что большая часть звуков исходит из подвала, и мы
намереваемся исследовать его завтра. Мне это сделать нелегко, так как я
знаю, что сестра моего кузена Стефана нашла там ужасный конец.
Ее портрет, между прочим, висит в галерее наверху. Марселла Бун
выглядит печальной и милой, если художник верно изобразил ее. и еще я знаю:
она никогда не была замужем. Временами, я думаю, что миссис Клорис была
права - это плохой дом. Все бы ничего, но печаль лежит на лицах прежних
обитателей дома.
Я должен добавить еще пересказ нового разговора с храброй миссис
Клоринс, так как сегодня говорил с ней во второй раз. Я встретился с ней
днем, после неприятной встречи, о которой я расскажу вначале.
Утром должны были доставить дрова, и когда перевалило за полдень, а
дрова еще не привезли, я решил пройтись пешком в деревню. Моей целью было
навестить Томпсона, человека, с которым вел дела Кел.
День выдался приятным, полным живительной прохлады яркой осени, и
вскоре я достиг усадьбы Томпсона. Кел остался дома, чтобы попытаться найти
какие-либо следы разгадки тайны в библиотеке дяди Стефана, но он дал мне
верные ориентиры. У меня было прекрасное настроение, что редкость в
последние дни, и я даже простил Томпсону задержку с доставкой дров.
Двор Томпсонов оказался сильно заросшим высокой травой, покосившиеся
стены нуждались в ремонте. Слева у сарая я увидел свинью, готовую к
ноябрьскому убою. Она хрюкала и барахталась в грязном свинарнике. В
захламленном дворе между домом и дворовыми постройками женщина в старом
клетчатом платье кормила цыплят, разбрасывая корм, который держала в
переднике. Когда я окликнул ее, она повернула ко мне бледное,
невыразительное лицо. Неожиданно ее голос, подзывавший цыплят, изменился,
превратившись в испуганный крик, очень удививший меня. Я мог только
предположить, что она приняла меня за Стефана. Она поднесла руки ко рту,
собираясь совершить крестное знамение от дурного взгляда и снова завизжала.
Корм для цыплят рассыпался по земле, а цыплята с пронзительными криками
разбежались по двору.
Пока я собирался еще раз задать ей вопрос, неуклюжая фигура человека,
одетого в длиннополое, странное, ручной работы нижнее белье, появилась на
пороге дома с ружьем для белок в одной руке и кувшином в другой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14