Ты должен будешь стрелять так быстро, как только возможно.
— Да, отец.
— Надо не дать им сосредоточить внимание на ком-то одном. Помнишь, как охотятся на тарриарра? Главное — отвлечь внимание.
— Да, отец.
Чубакка по комлинку связался с «Соколом»:
— Джодррл?
— Слушаю, брат.
— Приготовься забрать нас с малой полетной палубы, она находится прямо впереди от того места, где сейчас «Сокол».
— Да, брат. Я закрываю люк и буду готов лететь по твоему сигналу.
Чубакка, выключив комлинк, посмотрел на Лумпаварруумпа.
— Ну что ж, сын. Это твой хрртайик.
— Я готов, отец.
Чубакка махнул рукой. Лумпаварруумп подскочил к входу, первая мини-ракета полетела к цели еще до того, как он выпрямился. За второй ракетой Чубакка прыгнул на полетную палубу.
Через мгновение раздались два взрыва. Один щит отбросило назад, при этом он сбил с ног нескольких йевет. Второй щит просто раскололся от взрыва, обдав переборки и йеветских солдат градом осколков.
Лумпаварруумп продолжал стрелять. Его выстрелы были удивительно меткими. Одна мини-ракета прожгла насквозь броню и грудную клетку йеветского охранника, вторая подбросила в воздух его товарища как тряпичную куклу.
Чубакка с яростным рычанием на бегу обстреливал йеветский пост очередями из бластерной винтовки. В его бешеном реве звучала скорбь о потере Шорана, ненависть к мучителям Хэна и жажда крови. Чубакка бежал с невероятной скоростью. Вид огромного рычащего вуки, вероятно, произвел на врага устрашающее впечатление. Уцелевшие йеветы смогли сделать лишь несколько неприцельных бластерных выстрелов.
Когда Чубакка добежал до того, что осталось от йеветского поста, в живых оставались лишь трое раненых охранников. Чубакка с молниеносной быстротой бросился на ближайшего йевету, пытавшегося поднять бластер, и мощным ударом проломил ему грудную клетку. Потом схватил другого и со страшным хрустом свернул ему шею.
Отбросив труп, Чубакка оказался лицом к лицу с последним охранником. Йевета был ранен осколками ракеты, его плечо было обожжено бластерным огнем, на шее вздулись пузыри ожогов. Тем не менее, он храбро бросился на Чубакку, рассекая воздух когтем здоровой руки.
Чубакка, уклонившись от удара, перехватил руку с когтем, при этом сломав ее. Потом он схватил противника и с силой швырнул его в переборку. Упав на палубу, йевета больше не двигался. Страшный удар сломал ему позвоночник.
Обернувшись, Чубакка махнул рукой, приглашая Лумпаварруумпа присоединиться к нему. Когда молодой вуки бежал через площадку, Чубакка заметил, что он хромает на правую ногу. Когда Лумпаварруумп получил ранение, и насколько оно было серьезно, Чубакка не знал. Но он видел, что его сын не издал ни звука. «Когда придет время, он встретит катарна, не дрогнув, и его удар будет верным».
Женщина по имени Инейра подошла к лежащему Хэну Соло и прошептала:
— На корабле идет бой. Это твои друзья пришли за тобой.
Любое движение причиняло избитому телу страшную боль, и лицо Хэна болезненно скривилось, когда он попытался сесть.
— За мной? Откуда ты знаешь?
— Я знаю. Я звала их сюда, и они услышали меня. Пойдем, сейчас не безопасно находиться рядом с переборками.
Хэн вздохнул.
— Я не понимаю:
Однако он позволил Инейре помочь ему доползти до центра трюма. Это отняло у него последние силы.
— Я ничего не слышу.
— Они еще далеко. Я не могу их спрятать, но могу попытаться помочь им найти тебя.
Инейра села рядом с ним, расправив полы своего коричневого кафтана.
Она была странной женщиной, иногда она впадала в некое подобие транса, ничего вокруг не замечая. Но из всех пленников, Инейра была единственной, сумевшей перешагнуть через страх за свою жизнь и дружески отнестись к Хэну. Только она проявила сострадание и помогала ему, когда его принесли обратно после избиения.
Но призрачного обещания спасения было недостаточно, чтобы пробудить Хэна. Боль истощала его, и его отбитые внутренние органы и сломанные кости сразу напоминали о себе, когда он был в сознании. Сон был единственным облегчением.
В один из кратких моментов пробуждения Инейра сказала ему:
— Твои друзья идут сюда. Если тебе надо будет идти:
Хэн прошептал:
— Если эти двери откроются, я смогу дойти до них. Но я ничего не слышу:
— Уже скоро:
Хэн увидел, что ее лицо было бледным, а руки дрожали.
— Инейра, что случилось?
— Так много смертей: так много хаоса:
— Ты чувствуешь, что кто-то умирает?
Она вздохнула.
— Смерть почувствовать нетрудно. Они уже почти здесь.
Хэн действительно начал верить, что на борту корабля что-то происходит.
За переборкой был слышен шум — крики, взрывы, бластерные выстрелы, удары в переборку, и еще какой-то странный звук, Хэн был уверен, что знает его, но измученный болью разум не мог его идентифицировать.
Наконец, дверь открылась, в проходе показалась огромная фигура вуки.
— Чуи!
С жалобным воем Чубакка подбежал к Хэну и обнял его.
— Ох, осторожнее, Чуи, на мне и так живого места нет. Где мой корабль?
Чубакка, пролаяв что-то в комлинк, подхватил Хэна на руки и побежал к выходу.
— Эй, эй, стой, Чуи, а как же другие? Мы должны взять их с собой! Да остановись ты, глупый комок шерсти!
Чубакка неохотно остановился. Хэн оглянулся и увидел, что Инейра продолжает сидеть на палубе.
— Инейра, пойдем. У нас хватит места, правда, Чуи? Сколько еще мы можем взять?
Но почему-то никто из пленников не отреагировал на то, что произошло. Они продолжали сидеть на своих местах.
— Инейра, в чем дело? Пошли же.
— Я не могу идти.
Инейра встряхнула головой, и все пленники вдруг куда-то исчезли. В трюме остались только Хэн, Инейра и Чубакка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69