Она была благодарна, что они не стали отговаривать ее. Вместо этого Мак сказал:
— Мег, не говори никому, совершенно никому, о том, куда ты отправляешься. Когда ты рассчитываешь вылететь оттуда назад?
— Следующим утром, не позднее.
— Тогда для всех ты находишься в своей квартире. Так и решим.
Забрав Кайла, он добавил:
— Кэтрин, если мы с Кайлом придем завтра вечером в гостиницу, вы сможете найти время, чтобы пообедать с нами?
Кэтрин нашла в себе силы, чтобы улыбнуться.
— С удовольствием. Что бы ты хотел видеть в меню, Кайл?
— Жареных цыплят, — выпалил тот с надеждой.
— Ну, ты уж совсем упрощаешь мою задачу. Иди сюда. Я принесла кое-что из стряпни. Возьми с собой на дорожку. — Она повела его за собой на кухню.
— Кэтрин очень тактична, — заметил Мак. — Она, похоже, поняла, что мне надо остаться с тобой на минутку вдвоем. Мег, мне не нравится, что ты отправляешься туда одна, но мне кажется, что я понимаю тебя. А теперь скажи мне честно, ты скрываешь еще что-нибудь?
— Нет.
— Мег, я больше не хочу, чтобы ты сторонилась меня. Запомни это и привыкай. Так чем я могу помочь?
— Позвони утром Стефани Петровик и, если ее не окажется, свяжись с адвокатом. У меня какое-то странное предчувствие в отношении Стефани. Я трижды или четырежды пыталась дозвониться до нее, но ее весь день не было дома. Я даже звонила ей из машины с полчаса назад. Через десять дней у нее должен родиться ребенок, и чувствует она себя неважно. Позавчера она была настолько измотана после похорон тети, что не могла дождаться, когда ляжет в кровать. Я не могу представить, что она столько времени где-то ходит. Запиши ее телефон.
Когда через несколько минут они с Кайлом уходили, поцелуй Мака не был похож на обычный дружеский клевок в щечку. Вместо этого он, как и его сын до этого, взял ее лицо в свои руки.
— Береги себя, — приказал он, когда его губы прильнули к ее.
46
Понедельник оказался плохим днем для Берни. Он встал на рассвете, сел в скрипучее кресло в подвале и принялся вновь и вновь просматривать пленку, на которую снял Меган, прячась в лесу. Он хотел сделать это еще вчера вечером, когда приехал домой, но мать потребовала, чтобы он побыл с ней.
— Я все время одна, Бернард, — пожаловалась она. — Раньше ты никогда не отсутствовал по выходным так много времени. Уж не завел ли ты себе девицу?
— Конечно, нет, мама, — отрезал он.
— Ты же знаешь, что все твои беды были от них.
— Моей вины в том не было, мама.
— Я не говорю, что это была твоя вина. Я сказала, что девицы для тебя — все равно, что яд. Держись подальше от них.
— Хорошо, мама.
Когда мать находилась в подобном настроении, ему не оставалось ничего, кроме как соглашаться. Он все еще боялся ее. Его все еще бросало в дрожь при воспоминании о временах своего детства, когда она внезапно появлялась с ремнем в руках.
— Я видела, как ты смотрел на ту красотку по телевизору, Бернард, и могу прочесть твои грязные мыслишки.
Мама никогда не сможет понять того, что его чувства к Меган были чистыми и светлыми. Ему хотелось просто находиться рядом с Меган, наблюдать за ней, чувствовать себя так, как будто она вот-вот поднимет свой взгляд и улыбнется ему. Как было прошлым вечером. Если бы он постучал в окно, она бы узнала его и не испугалась. Она подбежала бы к двери, чтобы впустить его. И воскликнула бы: «Берни, что ты тут делаешь?» И, возможно, даже предложила бы ему чашку чая.
Берни подался вперед. Подходил один из лучших моментов записи, где Меган была так сосредоточена на своих занятиях с бумагами, лежавшими перед ней на обеденном столе. С помощью телеобъектива ему удалось приблизить ее лицо почти вплотную. В манере, с которой она проводила языком по губам, было что-то завораживающее. На ней была блуза с открытым воротом. Он не мог понять, видел ли он биение ее пульса на самом деле или только представлял себе это.
— Бернард, Бернард!
Его мать стояла наверху, возле лестницы в подвал, и кричала ему. Интересно, сколько уже времени она зовет его.
— Да, мама, я иду.
— Сколько можно звать? — буркнула она, когда он появился на кухне. — Опоздаешь на работу. Что ты там делал?
— Наводил порядок. Я же знаю, что ты хочешь, чтобы там было чисто.
Через пятнадцать минут он ехал в машине по улице, не зная, что предпринять. Сознание подсказывало, что надо попытаться подзаработать на перевозках пассажиров из аэропорта. После всех этих покупок аппаратуры его деньги подходили к концу. И он заставил себя повернуть баранку и направиться к аэропорту Ла Гурдиа.
День он провел, гоняя в аэропорт и обратно. Все шло хорошо, пока вечером один из пассажиров не стал жаловаться на то, как он ведет машину.
— Ради Бога, перестройся в левый ряд. Разве ты не видишь, что этот занят?
Берни в этот момент опять задумался о Меган: "А не будет ли это слишком опасно, если с наступлением темноты он проедет мимо ее дома? "
Через минуту пассажир проворчал:
— Послушай, я знал, что мне надо было взять такси. Где ты учился водить? Не выбивайся из потока, ради всех святых.
Они находились на Гранд Сентрал Паркуэй и подъезжали к последнему перекрестку перед мостом Трайборо. Берни резко свернул направо на параллельную улицу и остановился у обочины.
— Куда, к черту, ты едешь? — потребовал ответа пассажир.
Его огромный чемодан находился рядом с Берни, на переднем сиденье. Он протянул руку, открыл дверцу и вытолкнул чемодан из машины.
— Исчезни, — приказал он. — Возьми себе такси. — И, резко повернувшись, глянул в лицо пассажира. Их взгляды встретились.
Пассажира охватила паника.
— Все нормально, успокойся. Извини, если я обидел тебя.
Он выскочил из машины и выдернул чемодан из-под ее колес как раз в тот момент, когда Берни вдавил педаль газа до самого пола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96