Гвинет протянула руку, но Гервард замотал головой. Лицо его перекосилось от боли.
— Нога… Застряла в чём-то, — произнёс он с трудом.
Тяжёлая рука опустилась Гвинет на плечо. Сердце у неё ухнуло вниз — вот сейчас таинственный злоумышленник столкнёт её в реку вслед за братом… Она развернулась, готовая защищаться до последнего. Таинственный пришелец поднял руку и… откинул капюшон, открыв худое загорелое лицо и ярко-голубые глаза. Но — самое главное — он ей улыбался!
— Пожалуйста, помогите нам, — взмолилась Гвинет.
Не говоря ни слова, человек переставил её на твёрдую землю, а сам шагнул в реку и, преодолевая течение, подобрался к Герварду. Там он наклонился и принялся шарить рукой по дну, нащупывая что-то под ногами. Только теперь Гвинет обратила внимание на деревянный крест у него на шее и грубый перепоясанный верёвкой балахон, наподобие монашеской рясы. Только у монахов-бенедиктинцев из аббатства рясы были чёрные, а не коричневые.
После недолгих поисков незнакомец что-то резко дёрнул. Гервард вскрикнул от боли. В следующее мгновение из воды вылетела плетёная корзина. Из дырки выскользнул длинный угорь и плюхнулся в воду.
— Так это же верша мастера Фримена! — догадалась Гвинет.
Незнакомец кинул вершу на берег и помог Герварду выбраться из реки. Из расцарапанной жёсткими прутьями лодыжки текла кровь и смешивалась с грязной водой.
— Ты идти-то сможешь? — спросила Гвинет брата.
— Не знаю, — ответил Гервард. Он поставил ногу на землю и зашипел от боли. Незнакомец подхватил его на руки и посадил на лежавшее неподалёку поваленное бревно — единственный сухой островок среди болотной грязи. Затем он развязал небольшой мешочек на поясе, достал оттуда чистую тряпицу и свёрток с сушёными травами, выбрал несколько листьев, приложил их к повреждённой ноге Герварда и замотал тканью.
Боль отступила сразу — Гвинет заметила это по лицу брата.
— Спасибо вам! — выдохнула она.
— Большое спасибо, сэр, — эхом откликнулся Гервард.
Незнакомец ласково улыбнулся, но ничего не ответил. Прошлёпав по болоту к ближайшему дереву, он отломал прямую крепкую ветку, принёс Герварду этот самодельный костыль, кивнул головой в знак прощания, и, приподняв мокрые полы рясы, зашлёпал вверх по течению.
Гвинет и Гервард недоуменно смотрели вслед своему спасителю. Когда тот скрылся в ивняке, Гвинет не выдержала:
— Кто это, а? Вытащил тебя и хоть бы слово сказал! Он что, немой?
— Наверное, отшельник, — предположил Гервард. — Они часто дают обет молчания. Надо же, почти не болит!
Он покрутил лодыжкой.
Гвинет все не могла отвести глаз от того места, где скрылся предполагаемый отшельник. Где-то там, в зарослях на склоне Тора действительно были кельи. Сложенные из необтёсанного камня или вырубленные в скале, они служили прибежищем для тех, кто хотел провести жизнь в молитвах и одиночестве. Все эти люди были старыми, и Гвинет в глубине души подозревала, что ненормальными — сама она не могла себе представить, как можно жить вдали от людей. Но незнакомец был намного моложе и бодрее тех отшельников, которых она встречала раньше. Гвинет не могла понять, почему он избрал такую жизнь. С таким знанием целебных растений… Нет, что ни говори, очень необычный отшельник.
Холодная капля упала на лоб Гвинет. Опять дождь.
— Давай-ка вернёмся, Гервард. — решила она. — Тебе надо полежать, чтобы нога отдохнула.
— Да не болит у меня нога! — Гервард даже на ноги вскочил. — Хочешь, ещё поищем?
— Нет, — отказалась Гвинет. — Нам ещё домой добираться.
Но, возвращаясь, она не могла не оглядываться в сторону реки. Её мутные воды, возможно, скрывают самую ценную в истории аббатства находку. Скоро течение утащит мешок в глубину, занесёт илом, и больше никто никогда не увидит останков короля Артура.
Когда Гвинет и Гервард подошли к «Короне», во двор трактира въехала повозка, запряжённая белым мулом. Её сопровождал высокий мужчина верхом на гнедой кобыле.
— Постояльцы! — обрадовался Гервард, ускоряя шаг. Хоть он устал и всю дорогу опирался на палку, ходьба почти не причиняла ему боли. Хорошие травки носит с собой отшельник!
Они вошли во двор, когда всадник только-только спешился. Гервард отбросил палку и поспешил принять у него поводья. Сын трактирщика, он не мог позволить себе хромать в такую минуту.
— Добро пожаловать сэр. Разрешите мне позаботиться о вашей лошади.
Гвинет с интересом разглядывала гостя. Высокий, с коротко остриженными рыжеватыми волосами, он был одет в тёмную домотканую рубаху и коричневый шерстяной плащ. На боку у него висел меч в простых кожаных ножнах. Воин, но не рыцарь. «Наверное, из людей какого-нибудь лорда», — догадалась Гвинет.
Всадник выпустил поводья, сунул руку в висящий на поясе кошель и выудил монетку.
— Спасибо, парень. — Он бросил денежку Герварду под ноги. — А где трактирщик?
— Это мой отец, сэр, — Гервард, не выпуская поводьев, наклонился за монеткой. — Сестра позовёт его.
Всадник повернулся к Гвинет, и она с изумлением увидела, что у него разные глаза — один голубой, другой карий. Она присела в вежливом поклоне.
— Сию минуту, сэр. Я приведу отца.
Гервард увёл усталую лошадь, поглаживая её по морде и стараясь успокоить. Славная лошадка! Куда лучше тех, что обычно стояли у них в конюшне. Хотя до коня отца Годфри ей, конечно, далеко. Гвинет подумала, что лорд, наверное, очень богат, если так хорошо снаряжает своих людей.
Гвинет хотела уже бежать за отцом, но в этот момент из повозки выбрался ещё один человек. Под зелёным капюшоном скрывалась молодая дама с красивыми блестящими локонами цвета воронова крыла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33