Они прошли мимо Кресенза, стоящего в отведенном Зеленым пространстве вдоль спины. Кажется, с ним все в порядке, и другой возница Зеленых тоже стоял там. У них были странные лица, словно они боролись с каким-то чувством. Правда, стоял ужасный шум. Даже больший, чем обычно. Его провели, — а скорее пронесли, — через Врата Процессий в тускло освещенный атриум. Здесь было несколько тише, но ненамного.
Там оказался бассанид. Еще одна неожиданность. Рядом с ним стояли носилки.
— Положите его, — резко приказал он. — На спину.
— Я думал… ты от меня отказался, — удалось выговорить Скортию. Первые слова. Ему было так больно. Его положили на спину.
— Я тоже, — ответил седой лекарь с востока. Он сердито отбросил свой посох. — Теперь здесь два глупца, правда?
— О, по крайней мере, — ответил Скортий и тут наконец-то по великой милости Геладикоса потерял сознание.
Глава 11
Невозможно отрицать ту истину, что главные события века происходят, лишь краем задевая течение жизни большинства людей. Знаменитая пьеса первых лет существования восточной империи начинается с того, что пастухи ссорятся из-за перемешавшихся стад, и в это время один из них замечает вспышку света на востоке, где что-то падает с неба. Пастухи на склоне холма ненадолго прерывают спор, чтобы обсудить это событие, потом возвращаются к прежним делам.
Гибель упавшей колесницы Геладикоса, который нес людям огонь своего отца, не может сравниться по значению с кражей овцы. Драма Софенидоса (позднее запрещенная церковниками как еретическая) после такого начала переходит к рассмотрению вопросов веры, власти и величия, и в ней содержится знаменитая речь Гонца о дельфинах и Геладикосе. Но начинается пьеса на том склоне холма и заканчивается там же принесением в жертву той самой спорной овцы — с использованием только что полученного в дар огня.
Тем не менее, несмотря на всю правдивость наблюдения Софенидоса о том, что крупные мировые события могут и не казаться таковыми живущим в данное время, также правда и то, что бывают мгновения и места, которые следует по праву считать центральными для всей эпохи.
В тот день, ранней весной, на земле было два таких места, находящихся далеко друг от друга. Одно лежало в пустыне Сорийи, где человек в капюшоне, прикрыв полоской ткани рот, хранил молчание среди сыпучих песков. Он всю предшествующую ночь не спал, постился и смотрел на звезды.
Вторым местом был туннель в Сарантии между дворцами.
Он стоит там, где стены и пол делают поворот, глядя на факелы и на потолок, где нарисовано ночное небо, на мозаичных зайцев, фазанов и других лесных животных на лесной поляне на полу — иллюзия художника, изобразившего мир природы здесь, под землей, внутри городских стен. Он знает, что языческие верования говорят о присутствии в земле темных сил и мертвые лежат под землей, если их не сжигают.
Впереди его поджидают люди, которых здесь быть не должно. Он догадался об этом по размеренным, неспешным шагам за спиной. Преследователи не опасаются, что он от них убежит.
Его охватывает любопытство, которое можно считать определяющей чертой характера императора Сарантия, чей мозг без конца занят трудными задачами и загадками мира, созданного богом. Гнев, который он ощущает, менее характерен для него, но не менее силен сейчас, а непрерывно пульсирующая в нем печаль, похожая на тяжелое сердцебиение, посещает его очень редко.
Было — и есть — так много всего, что он хотел сделать.
Через секунду он делает вот что: вместо того, чтобы продолжать ждать, подобно одному из зайцев, замерших на мозаичной поляне, он поворачивается и идет назад, к людям сзади. Иногда человек может выбрать момент и место своей смерти, думает тот, кого мать назвала Петром в Тракезии, почти полвека назад, и чей дядя — солдат — вызвал его в Сарантий в начале его взрослой жизни.
Однако он не смирился со смертью. Джад ждет всех живущих мужчин и женщин, но императора он наверняка может подождать еще немного. Наверняка может.
Он считает, что сумеет справиться даже с этой неожиданностью, какой бы она ни оказалась. Ему нечем защищаться, если не считать простого довольно тупого кинжала у пояса, который он использует, чтобы вскрывать печати на посланиях. Это не оружие. И он не воин.
Он совершенно уверен, что знает, кто явился в туннель, и быстро выстраивает свои мысли (они и есть оружие), пока идет назад по туннелю, проходит поворот и видит, на краткий миг испытав мелочное удовлетворение, изумленные лица тех, кто шел вслед за ним. Они останавливаются.
Их четверо. Два солдата в шлемах, чтобы их не узнали, но он их знает — это те двое, что охраняли вход. Еще один человек, закутанный в плащ, — как все эти тайные убийцы, даже если их никто не видит, — и еще кто-то выходит вперед, не прячась, нетерпеливо, почти сияя от угаданного Валерием страстного желания. Он не видит того, кого опасался увидеть — и очень сильно.
Это приносит некоторое облегчение, хотя он, возможно, находится среди тех, кто ждет на другом конце коридора. Гнев и печаль.
— Не терпится встретить конец? — спрашивает высокая женщина, останавливаясь перед ним. Ее удивление было коротким, она быстро овладела собой. Ее глаза мечут голубое пламя, как глаза призрака. Она одета в красную тунику с золотым поясом, волосы схвачены черной сеткой. Золото волос сверкает сквозь нее при свете факелов.
Валерий улыбается:
— Не так сильно, как тебе, смею заметить. Зачем ты это делаешь, Стилиана?
Она моргает, искренне изумленная. Она была еще ребенком, когда все это случилось. Он всегда об этом помнил и этим руководствовался, гораздо в большей степени, чем Алиана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188