Время от времени нам приходилось иметь с ним дело. И кроме того, он помог нам в одной операции, несколько месяцев назад.
— Разве вы не «отошли от дел»?
— Это другое… Небольшое приключение… — Модести усмехнулась. — Мы с Вилли успели убедиться, что тихая жизнь сильно утомляет. Нам нужно хотя бы изредка проветриваться.
— Как этой ночью?
— Ну, далеко не всегда все оказывается так драматично…
— Но вы, похоже, получили удовольствие от того, что случилось этой ночью, — с удивлением произнес Стив.
— Удовольствие? Даже не знаю. Мы не искали этого приключения. Разве люди получают удовольствие, когда лезут на гору? Я имею в виду сам процесс, когда болят мускулы, когда не хватает воздуха, когда можно отморозить руки-ноги? Когда ты то и дело можешь сорваться в пропасть?
— Я об этом не задумывался, но, похоже, удовлетворение приходит потом, когда покорена вершина. Ты победил обстоятельства. Но это альпинизм… У вас нечто совсем другое.
— Ну, не совсем. Но я не умею покорять горные вершины. Я делаю то, что у меня получается.
— Да… — Помявшись, Колльер сказал: — Сегодня ты убила человека. И Вилли тоже.
— И, по-твоему, это должно меня огорчать? — Она не сердилась, не оправдывалась. — Эти люди хотели убить Рене. А потом нас с Вилли. Ты думаешь, легко отбиваться одному от троих? Тут уж приходится поскорее успокоить кого-то из противников раз и навсегда. Но мы все же сохранили жизнь четверым. Так что не надо обвинять меня в жестокости, Стив.
Колльер вспомнил, как она противостояла вооруженному ножом педерасту. Как она взмахнула ногой и лезвие бандита оказалось в дюйме от бедра, там, где проходит артерия. Если бы ее расчет не оказался безупречным…
Он внутренне содрогнулся.
— Я никогда не убивала никого, кто не пытался бы убить меня или моих друзей, — сказала Модести.
Колльер беспомощно посмотрел на нее и спросил:
— Ты не шутила, когда говорила вчера, что надо знать меру?
— Ну да. Слишком много трупов создало бы лишние сложности Рене. И конечно, ему нужно было кого-то допросить.
— Боже! — протянул Колльер. Долго сидел он, опершись на подушку, потом попросил: — Можно я взгляну на твою ногу?
— На которую? — удивленно осведомилась Модести.
Она положила левую ногу на правое колено, отчего шифоновый пеньюар сбился, оголив ее целиком. У Модести была широкая ступня с крепким сводом, приятной формы, но подошва была жесткая.
— Это кое-что объясняет, — сказал он, не отпуская ступню. — Например, то, как ты расправилась с замком или прыгнула на булыжники двора. Но откуда такая прочность?
— До семнадцати лет у меня вообще не было обуви, — сказала Модести, улыбаясь. — И я много ходила пешком.
Колльер нахмурился. Нечто, таившееся в глубинах его сознания, вдруг всплыло на поверхность. Он сказал:
— Помнишь, когда я ночью спустился вниз? Ты рассердилась, увидев меня. Потом Вобуа сказал тебе что-то по-французски. Очень быстро, и я не разобрал. Так что же он все-таки тогда тебе сказал?
— Просил не очень тебя ругать за то, что ты хотел помочь.
— И все?
— Он сказал, что ты был вынужден это сделать, потому что… — Модести чуть замялась, но докончила: — Потому что испугался.
Колльер пристально смотрел на нее несколько секунд, потом кивнул:
— Испугался. И очень сильно. Это было отвратительно. Я вдруг представил, как нож входит в меня, крошит ребра… — Он сделал недовольную гримасу и закончил: — Извини, Модести.
Она убрала ногу и, чуть привстав, взяла его лицо в ладони.
— Но ты же все-таки спустился. Вот об этом-то и говорил Рене.
— Несмотря на дрожащие поджилки и понос наш герой ринулся в бой. Ты об этом? — Колльер говорил без горечи, но с явной самоиронией. Она смотрела на него с теплотой, и от этого у него заметно полегчало на душе.
— Что-то в этом роде, — отвечала Модести. — Это был неверный ход, но я понимаю, почему ты меня ослушался. Это не твоя профессия.
Она внимательно на него посмотрела. Казалось, она хотела задать вопрос, но потом передумала, и на ее лице вдруг появилась озорная мальчишеская улыбка.
— Ну, металлург, — сказала она. — Покажи, как ты уме ешь любить.
Стив почувствовал, как внутри у него все запело.
— Я должен показать свою беспощадность?
— На этот раз необязательно.
Он расстегнул ее пеньюар, отбросил его в сторону.
— Ты удивительное земное создание, — пробормотал он.
— Что означает «земное»? Дай определение.
— Ну тебя с твоими определениями. Просто тебе нравится заниматься любовью.
— Это плохо? Это дурно?
— Нет, если ты избирательна.
— Весьма, мистер Колльер.
— Рад это слышать, мисс Блейз. — Он двинулся к ней, и тут же зазвонил телефон. Колльер чертыхнулся. Она же усмехнулась и, протянув руку к аппарату на столике, взяла трубку.
— Рене? Как дела? Нет, вы не отрываете меня от завтрака. — Она лукаво покосилась на Колльера. — Ну что, есть новости от наших друзей? — Она долго слушала Вобуа, хмурясь все сильнее и сильнее. — Жаль. Ладно, берегите себя, Рене. Он может попытаться ударить еще раз. — Снова пауза, потом она сказала: — Нет, к сожалению. Я улетаю в Лондон сегодня вечером.
Колльер уже не понял, о чем они говорили потом. Когда она положила трубку, он вопросительно уставился на нее. Модести медленно, глядя в пространство, сказала:
— Их наняли. Аванс пятнадцать тысяч франков и столько же по выполнении заказа. Первый контакт по телефону. Первый взнос передан ночью человеком в машине в маске, сделанной из чулка. Ни описания внешности, ни фамилии. Рене никак не может отыскать хотя бы ниточку.
Но Колльер не слушал. Он спросил:
— Ты сегодня улетаешь?
— Да, у меня в Лондоне дела. Я как раз хотела сказать тебе об этом за завтраком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100