– Ладно, поймаю, тогда поговорим!
– Илья, ты чего? – удивился Добрыня, сразу забыв про мокрые штаны.
– А чего она ругается?
– Я ничего не слышал.
– Наверное, Илья читает по губам, – усмехнулся Попович.
– Точно, по губам, – мстительно подтвердил Муромец. – Вот поймаю, и по губам! Яромирка, ты как считаешь?
– Я считаю, что недурно бы наловить рыбки и перекусить, – сказал Яромир, глядя на поверхность озера, по которой то и дело расходились широкие круги.
Илья сразу успокоился и переключился мыслью на закусон:
– Верно, Яромирка. Сейчас наловим!
– Чем, штанами? У нас же ничего нет. Даже гвоздя!
Илья прищурился:
– Ты, Яромирка, шибко умный, но неопытный. Сейчас увидишь, как у нас в Муроме на палец ловят!
– Как это на палец? – удивился Яромир.
– Сейчас увидишь. – Илья покопался в рюкзаке, отыскал шкурку от сала и принялся неторопливо натирать указательный палец. Время от времени он принюхивался и один раз даже облизнулся.
– Вот! – сказал он, демонстрируя палец. – Сейчас увидите. – После чего он сунул руку в воду и затих. Прошло минут пять. Илья не шевелился. Богатыри тоже замерли. Из ухмыляющегося рта Добрыни ниточкой вытекла слюна.
– Братцы, – не выдержал Яромир. – Может, ее приманивать надо? Цып-цып-цып… Тьфу! Рыб-рыб-рыб!
Прошло еще минуты две. Илья сидел красный, словно от натуги. Наконец он не выдержал и захихикал:
– Весь палец обсосала, тварюшка эдакая! Щекотно…
– Так хватай ее! – рявкнул Добрыня.
– Я уже пробовал. Скользкая, зараза. Ну вот, опять! – Илья вытащил палец и осмотрел его, даже понюхал. В этот момент из воды снова показалась щучья голова. Она нахально усмехнулась и скрылась под водой.
– Это опять ты?! – взревел Муромец. – Ну доберусь же я до тебя! У-ух! – В раздражении он топнул ногой. От богатырского удара земля дрогнула, застонала, вода в озерке поднялась столбом, плеснула на берег и оставила на песке здоровенную зубастую щуку.
– Ага! – Илья схватил скользкую рыбину. – Попался, который кусался! Братцы, собирайте хворост, сейчас мы ее зажарим.
– Не на… – Щука раскрыла зубастую пасть и преданно уставилась Муромцу в глаза. – Я больше небу… простите!
Говорящая рыба произвела на богатырей тяжелое впечатление. Яромир от удивления даже присел на корточки.
– Не губите старую, ради детушек-щурятушек, малых, неразумных! Я откуплюсь. Ей-богу, откуплюсь! Что хотите, сделаю. Может, алмазов там хотите или золота…
– Постой, постой… – Яромир уставился в пустые щучьи глаза. – Ты случайно Емелю не знаешь?
Щука вздрогнула:
– Ну, предположим, знаю. А что такого-то? Мало ли кого я знаю!
– Ага! – Яромир подмигнул друзьям, которые ничего еще ровным счетом не поняли. – Так ты та самая?
– Та, не та – только уж вы решайте побыстрее, а то ведь сдохну на воздухе.
– Ну ладно, – выдохнул Яромир. – Тогда вот что. Нам во Франкмасонию нужно, а мы, похоже, заблудились малость.
– И всего-то? – скривилась щука. – Ну так это в момент! Вы меня это, бросьте в воду. Так не успею я до воды долететь, как вы окажетесь на месте. Идет?
– Бежит! – кивнул Яромир и повернулся к Муромцу. – Давай, Илья, бросай ее в воду.
Муромец выразительно посмотрел на Яромира, тяжело вздохнул и, размахнувшись, бросил щуку в озеро. И в тот же момент земля под богатырями перевернулась, а когда встала на место, оказалось, что они сидят возле широкой укатанной дороги, прислонившись к полосатому столбу, на котором красной краской было написано: «Франкмасония».
– С прибытием! – воскликнул Яромир, вскакивая на ноги и оглядываясь. – Так вот она какая!
– Хорошая баба, – подтвердил Муромец. – Все честь по чести, без обмана.
– Разве это баба? – не понял Яромир. – Она же страна!
– Кто, щука? – выпялился на него Илья.
– Да нет, Франкмасония.
– Тьфу ты, черт, а я думал…
– Думать вредно, – издевательским тоном сказал Добрыня. – Надо, как Яромирка, мыслить и считать.
– Вот я и мыслю, как мы с франкмасонцами общаться будем? – сказал Муромец. – Мы же по-ихнему ни бум-бум.
– А как же с урмынцами общались? – прищурился Яромир.
– Да мы ведь с ними, считай, и не общались почти, – сказал Муромец. – Все больше с нечистью. А нечисть, она на любом языке шпарит влегкую!
– Может, и здесь никого, кроме нечисти, нет, – предположил Добрыня. Яромир покачал головой:
– Не. Не похоже. Вон, за той рощицей домишки, там люди какие-то. И одеты прилично. А нечисть хорошую одежду не любит. Им рванину подавай!
– На то она и нечисть, – кивнул Илья. – Ну так что делать будем? Алешка у нас по-аглицки говорит, а вот по-франкмасонски?
Попович напустил на себя важный вид:
– Сейчас проверим!
Он схватил за шиворот пробегавшего мимо сорванца и, подняв его на уровень глаз, ласково осведомился:
– Шпрехен зи дойч?
– Пусти, сволочь, я папке скажу! – взревел мальчишка на чистом русском.
– А ты уверен, что ты его по-аглицки спросил? – поинтересовался Яромир. – Аглицкий язык, мне сказывали, похож на кваканье. А ты вроде как по-собачьи заговорил.
– Точно, – смутился Попович, не обращая внимания на дергающегося мальца. – Это ж по-бивар-ски. Перепутал малость. Значит, так… ду ю спик инг-лиш?
– Парле вуфрансе! – рявкнул мальчишка. – Темнота заборная! Пуркуа па?
Тут уже Илья не выдержал. Он подошел к пацану и сурово заглянул ему в глаза.
– Ты есть кто? – спросил он, буравя мальчишку взглядом. – Почему ругаешься?
– А чего вы хватаетесь! – захныкал малец. – Что я вам такого сделал?
– Пока еще ничего, – сказал Муромец, – но чую, вырастешь – пакостей натворишь… Так что я могу тебя авансом, не хуже батьки выпороть! А ну отвечай, как зовут?!
– Васька Никитин! Афанасия Никитина сын!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90