Денежки-то за магическую связь снимаются немалые, а нужно еще обзвонить всю лесную нечисть и самому дракону Груне тоже сделать звоночек. Груня-то на редкость бестолков. Пока ему объяснишь, что к чему, рубликов сто ухлопаешь. Яга вздохнула и стала собираться в дорогу.
5.
Яромир поднялся во весь рост, закатил глаза и воздел руку. Словом, как мог, изобразил поэтическое вдохновение. Богатыри разом навострили уши. Яромировы частушки казались им верхом совершенства.
Жил на свете рыцарь бедный,
Был румян, как маков цвет,
А упырь худой и бледный
Семенил ему вослед!
– с надрывом продекламировал Яромир. Прежде чем продолжить трагическую историю о рыцаре и упыре, он на мгновение замолчал и окинул взглядом друзей. На Илью Муромца художественное слово всегда производило тяжелое впечатление: он вздыхал, смахивал крупную слезу и кусал богатырский ус. На этот раз Илья успел только вздохнуть. Слеза,' уже готовая вот-вот показаться, так и не показалась. В дверь постучали.
– Кого это черти несут? – обиженно рявкнул Илья, нехотя вставая со стула. – Вот всегда так! Только начнешь культурно развиваться, как – бац!..
– И вторая смена, – хохотнул Добрыня. – Пора в караул идти.
– Да какой караул, если мы ехать собираемся? – удивился Илья.
Добрыня и Алеша Попович покатились со смеху:
– Илья, а ты ведь совсем шуток не понимаешь!
– А вам бы все балагурить! Там рыцарь, понимаешь, молодой, бледный… А за ним голодный упырь! Вам, может, и смешно, а мне жалко.
– Кого, упыря? – продолжал прикалываться Добрыня. Муромец обиженно засопел, сверкнул глазом, но не ответил. Звук повторился. Это был настойчивый и нахальный стук.
– Может, упырь и стучит, легок на помине? – Яромир немедленно обозлился, надел на правую руку бронированную перчатку и шагнул к двери.
– Эй! Вы, что ль, богатыри? – донеслось до них с улицы. – Открывай давай! Эта… того… карета подана! – голос был хриплый, пропитой и даже прокуренный. Этот новый порок принесли на Русь сластолюбивые кумарцы. Сам же Яромир табака не любил и курильщиков ненавидел. Ну кто, скажите, вдыхает и выдыхает дым? Знамо, черти или драконы разные. Ифриты, вот. А человек не шайтан, у него дыхание легкое. Поэтому, заслышав прокуренный голос, Яромир не колебался ни минуты: распахнул дверь, схватил стоящего на пороге мужика и легонько стукнул о стенку. Для трезвости. После того как из него вышел дурной дух, незнакомец размяк и, крякнув, уставился на богатырей преданными глазами.
– Ты кто еси, упырь али оборотень? – ласково осведомился Илья, разминая пальцы. Мужик все еще покряхтывал и молчал, словно собирался с мыслями.
– Не, на упыря не похож! – возразил Яромир. – У тех морда гладкая, как у немцев, а у этого бородища!
– Ты, Яромирка, просто не в курсе, – усмехнулся Илья. – Я как-то упыря прищучил с бородищей, как у боярина Матвеева! – Так я ему эту бороду с корнем оторвал! – мечтательно прищурился Муромец. – Да… – он пристально посмотрел на незнакомца и улыбнулся: – Вот мы тебя сейчас, дядя, и проверим на вшивость!
Он вытащил из кармана головку чеснока величиной с кулак и отломил дольку:
– На-ко, скушай!
Мужик дикими глазами уставился на чеснок и замотал косматой головой:
– Не бу…
– Если «не бу», так я тебя пришибу! – ласково передразнил его Муромец. – Кушай, волчья сыть, не доводи до греха!
Мужик скрипнул зубами и тфинялся жевать чеснок. На глазах у него выступили слезы, на лбу появилась испарина. Тем не менее он сжевал всю дольку и, коротко пискнув, проглотил.
– У меня чеснок зверский! – похвалился Илья. – Кого хошь проберет до нутра! На-ко еще!
Мужик задергался, хотел что-то сказать, но вместо слов из него вылетело неразборчивое чириканье, наподобие воробьиного.
– Ишь ты, – удивился Илья Муромец. – Не по-нашему лопочет! Ну, поговорил, и будя. Ешь.
Перемежая угрозами прибаутки, Муромец скормил мужику всю головку. Глаза у незнакомца вылезли из орбит. Изо рта при каждом выдохе стали вырываться язычки голубоватого пламени. Илья призадумался:
– М-да! Может, я переборщил немного? Столько зараз и для меня чересчур!
Друзья, как зачарованные, смотрели на всю эту процедуру. Они уже привыкли к приколам Муромца, но тут даже им стало не по себе.
– А если он, не ровен час, окочурится? – пробормотал Добрыня. – Надо бы ему, того, запить дать!
– Точно! – обрадовался Яромир. – Есть у меня фляжка с крепким медицинским спиритусом. Я его в аптеке специально купил, раны промывать… и так, на всякий случай.
– Это когда утром голова трешшит! – догадался Добрыня.
– Ну что ж, доброе средство, – Алеша Попович тонко улыбнулся.
Яромир нацедил полную кружку спиритуса, вытащил из шкафа банку с красным порошком и щедро сыпанул в кружку.
– Перец! – пояснил он. – Перец со спиритусом сразу приводят в разум.
Он сунул мужику кружку:
– Пей, легче станет!
– Это как дубиной по голове? – осклабился Муромец. – Добре!
Мужик благодарными глазами глянул на друзей и залпом опрокинул кружку.
– Ну вот, сейчас отпустит! – пробормотал молодой витязь.
– Или совсем заберет, – добавил Алеша Попович. Однако произошло нечто иное.
Внутри мужика послышался странный скрип, словно все кости разом пришли в движение. Затем, не отрывая от Яромира внимательных глаз, мужик закрутился в жгут, потом раскрутился обратно и пошел плясать по горнице вприсядку, выписывая такие коленца, какие не снились самому задорному скомороху.
– Ишь, скачет, аки дух какой! – удивился Илья, уворачиваясь от кружащего по горнице бородача. – Так ведь и зашибет ненароком!
Мужик сердито жужжал, щелкал и носился, натыкаясь на стены, как огромный майский жук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90