Поэтому она сказала с некоторым нетерпением:– Приведи хоть один пример, поскольку я не имею представления, о чем ты говоришь.Эмили все еще колебалась, глядя на Линн недоверчиво и с сомнением. Наконец она сказала:– Помнишь, когда я встретила тетю Джин в городе и она пригласила меня на чай? Случилось такое, о чем я тебе не рассказала.– Да?– Не пугайся, ничего страшного. Мы разговаривали – ты знаешь, как она любит вспоминать про старые времена, когда сгорел дом соседа и каким умным мальчиком был папа, – и затем вдруг она проговорилась про первую женщину папы… Мама, как это случилось, что мы не знали, что папа был прежде женат?Итак, только и всего. Ничего или почти ничего… Линн осторожно объяснила:– Я на самом деле не понимаю, почему это должно быть таким секретом, но это жизнь твоего отца и он хочет, чтобы было именно так. Это, должно быть, было для него ужасно тяжелое время, и он просто не хочет, чтобы ему напоминали о нем. Люди часто так делают; он просто предает забвению плохие воспоминания.– Проговорившись, тетя Джин в тот же миг страшно испугалась, и мне стало ее жаль. Она несколько раз повторила, как она огорчена, и просила меня дать обещание не рассказывать об этом, забыть о том, что я услышала. И, разумеется, я обещала. – Эмили на мгновение отвернулась и затем, повернувшись снова к Линн, призналась со стыдом, что она нарушила обещание. – Я сдерживалась так долго, как могла, но на прошлой неделе я рассказала папе.– Ох, это плохо, Эмили.– Я понимаю и чувствую, что плохо. Ты спросила меня, почему папа так сердит на меня, и…– И что? – подбодрила ее Линн.– Он был абсолютно взбешен. Я никогда не видела его таким. Безумен, мама! Я не могла поверить в это. Он уставился на меня: «Это не твое дело, – сказал он мне, – и я не хочу, чтобы этот вопрос когда-нибудь еще возникал. Ясно?» Это меня ошеломило.– Я надеюсь, он не отыгрался на бедной тете Джин.– Он обещал мне, что все будет в порядке. Я так надеюсь.Теперь Линн хотела узнать, сказала ли Джин нечто большее, например о сыне Роберта. В его утрате было для него больше страдания, чем он мог когда-либо предположить; поэтому было естественным, что ему хотелось забыть о существовании сына. И с беспокойством она спросила:– Это все, что сказала Джин?– Да, еще два или три слова – и закрыла рукой рот. – Эмили насупилась и покачала головой в сомнении.– Разве тебе не было когда-нибудь не по себе? Если бы я была на твоем месте – я думаю, ты могла бы пройти мимо той женщины на улице и не узнать ее.Маловероятно. Это большая страна. Кроме того, почему мы должны узнать друг друга? Часто развод – законченная глава.– Однако разве тебе хоть немного не было любопытно? Мне было бы интересно узнать!Как можно узнать? Часто трудно предвидеть, как ты поступишь в той или иной ситуации, пока в ней не окажешься.Нет, я не хотела ни в коем случае познакомиться с шикарной девицей Роберта, думала Линн, как всегда, с легкой горечью, но в это утро горечь достигла апогея. Она вспомнила, что, когда впервые встретилась с Робертом, она была неопытной маленькой девочкой, невинной и не уверенной в себе, она вздрагивала при одной мысли о том, что Роберт предавался любовным утехам с ее предшественницей, такой изысканной, такой богатой и беспечной, что она могла позволить себе бросить такого мужчину.Было странно, что такие мысли одолевали ее за кухонным столом в это утро, в это особое утро.Эмили нервно играла с ложкой.– Все равно, – сказала она, – папа может быть очень странным.– Нет, Эмили. Я не хочу, чтобы ты так говорила или думала.И внезапно девочка заплакала.– О, мама, почему я должна бояться сказать то, что хочу сказать на самом деле?И снова страх, горячий как огонь, проник в сердце Линн.– Дорогая Эмили, в чем дело?– Прошлой ночью с тобой что-то случилось.– Да, да, конечно. Я упала в темноте, упала в колючую изгородь. – Она засмеялась. – Это неприятно упасть в изгородь. Неуклюжая.– Нет, – сказала Эмили. Слово застряло у нее в горле. – Нет. Это сделал папа. Я знаю.– Что? Что? – Руки Линн сжались на коленях так крепко, что кольца вдавились в тело. – Это нелепо. Как у тебя возникла такая идея? Эмили, это нелепо, – повторила она высоким, неестественным голосом.– Я вспоминаю, что давно, еще перед тем как мы переехали сюда, когда вы вернулись домой из Чикаго, я слышала, как тетя Хелен сказала что-то дяде Дарвину о том, как ужасно ты выглядишь. Она сказала, она думала, может быть…– Эмили, я удивлена. Я в самом деле удивлена. Уверяю тебя, ты неправильно поняла. Однако, если даже ты поняла правильно, я не в состоянии помешать тому, что тетя Хелен может придумать.– Ты не плакала бы так прошлой ночью, если бы это было только от боли. Это было нечто большее.– Только боль! Уверяю тебя, все из-за колючек.Эмили не должна терять веры в отца. Это нанесет невосполнимый ущерб. Женщина помнит своего отца всю жизнь. Самые дорогие из моих воспоминаний – это о моем отце. Он учил меня, как отстаивать свои права и как прощать; когда он бранился, он был добрым…Линн успокоила свои руки, положив их на стол, и обратилась к дочери с настойчивой просьбой:– Поверь мне, Эмили. Разве я когда-нибудь лгала тебе?Но неверие еще оставалось в дрожащих губах девушки. Две морщинки залегли на ее гладком лбу.– В это утро он был так взбешен.– Дорогая, ты постоянно повторяешь это отвратительное слово. Он спешил в офис, говорю я тебе. Он был обеспокоен. – Она говорила быстро. – Твой отец – очень хороший человек! Ради всего святого, нужно ли говорить тебе об этом? И ты так на него похожа, такая же работоспособная, решительная в достижении цели, и ты всегда ее добиваешься. Вот почему вы так близки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121