– Он взял свой дипломат и уже от дверей, повернувшись, добавил: – Ты сказала, что ты написала в Йейль, не так ли?– Да, я отказалась от своего места.– Знаешь, я вот что тебе скажу. Я не собираюсь оплачивать твое ученье где бы то ни было, кроме Йейля. Тебе это ясно, юная леди? Ты напиши им и позвони либо съезди туда и уладь с ними, иначе ты никуда не поедешь. Я не буду платить свои деньги за то, чтобы ты уехала и снова путалась с этим парнем.– Мы не будем… Я тебе сказала… Я обещаю. Я ведь сдержала свое обещание, не так ли? Если бы только ты выслушал… – заплакала Эмили.– Я тебе сказал: никакой платы за обучение. Надеюсь, тебе понятно. Тебе понятно? Эмили молча кивнула.– Замечательно. Ну и хватит об этом. Платы не будет. Ни пенни. Вот и все. И это твоих рук дело. Теперь дай мне выйти отсюда.Они стояли неподвижно, каждый за своим стулом, пока раздавался стук входных дверей и звук отъезжающего автомобиля, скрип его колес по гравию у дома и за поворотом.Линн снова села, Эмили тоже. По-видимому, им надо было все обсудить, но Линн была слишком расстроена, слишком взволнована, чтобы начать разговор. Эмили сидела, опустив голову и рассеянно постукивая серебряной ложечкой по столу. Звук этот был невыносим, и Линн не выдержала.– Прекрати, – сказала она более спокойно. – Ну вот, ты снова разожгла в доме пожар, не так ли?Это было отвратительно со стороны Эмили. Отвратительно.– Это все папа. Он неумолим, – ответила Эмили.– Нет, он просто подавлен. И не пытайся увильнуть от истинной причины. Отказаться от Йейля! После всех твоих усилий и наших надежд. Почему ты, по крайней мере, не была откровенна? Мы бы снова все обсудили. Это в самом деле – в самом деле неслыханно! Я тебе доверяла. А ты меня поставила в дурацкое положение. Нет, что я говорю? Не во мне дело, и не в нас с твоим отцом. Мы тут не имеем значения. Но ты? Что ты делаешь со своим будущим, ты, глупая, глупая, капризная, безмозглая девчонка!– Я не считаю себя глупой или безмозглой, мама. – Эмили говорила серьезным и разумным тоном, несмотря на слезы, которые она не вытирала и которые стекали из ее покрасневших глаз. – Мы хотим пожениться. Нет, не сейчас. Мы знаем, что пока слишком рано. Но мы действительно этого хотим, мама. Почему я об этом не говорила перед тем, как отказалась от Йейля? Потому, что ты прекрасно знаешь, что папа отговорил бы меня от того, что я сделала. Он такой властный, он всегда добивается того, чего хочет. О, как бы я хотела, чтобы наша семья была такая, как семья Харриса!Как это больно было слышать! Линн ничего так сильно не хотела, как устроить жизнь своих детей таким образом, чтобы они могли о ней вспоминать, как о счастливом детстве. И вот эта ее дочь, на лице и в душе которой она читала ее самые сокровенные желания, мечтает, чтобы они были «как семья Харриса»!– Да? А какие они? – без выражения спросила она Эмили.– Ну, мы сказали им о своих чувствах. Они не в восторге от нашего намерения вместе учиться в колледже, но они считают, что мы достаточно взрослые, чтобы совершать ошибки самостоятельно. Его мать сказала, что мы уже совершили одну ошибку, так что она может послужить нам предостережением против другой. И она права. Ох, ты думаешь…– Ты не знаешь, что я думаю, – с горечью произнесла Линн. Но это не могло не вызывать в ней ощущение горечи – трудно выбирать чью-либо сторону во вражде дочери и ее отца.– Ну ладно, папа думает…– Да, постарайся себе представить, что он думает. Он так тяжело работает для всех нас.– Он работает для своего собственного удовольствия, мама. У тебя вообще на все один ответ: папа «тяжело работает». Отец Харриса тоже тяжело работает. Ты думаешь, жизнь полицейского легка? – Слова Эмили прозвучали очень громко. – И не думай, что они так уж спешат, чтобы Харрис на мне женился. Они слишком заботятся о своем сыне, чтобы желать ему жениться на девушке из семьи, которая его не хочет. Они довольны, что мы собираемся подождать. Но они понимают, что мы не хотим разлучаться. Разве это плохо? Плохо?Да, очень плохо, что эта ловкая девочка сыграла с нами такую плохую шутку.– Это все пустые рассуждения, – сказала Линн, – потому что без денег ты не сможешь попасть в Тулейн или куда-нибудь еще. – При этом ее голос слегка дрогнул от сдерживаемого рыдания. – Так что и колледж, и медицинский факультет для тебя теперь недостижимы.– А ты не хочешь дать мне денег, мама?– Денег? А у меня их нет.– Да, он действительно это сделал, – произнесла Эмили, одновременно спрашивая и констатируя факт.– Ты знаешь, что это так.– Ты дашь мне денег, мама, даже если ты и не одобряешь?– Я тебе только что сказала, у меня их нет. У меня и цента собственного нет.– Ни цента? Ничего! – удивленно повторила Эмили.– А у меня никогда их и не было. Твой отец дает все, что мне необходимо, или что я хочу.Эмили обдумывала ее слова. И Линн, которая слишком хорошо умела различать малейшие нюансы выражения лица своей дочери, безошибочно уловила презрение и почувствовала себя униженной.Может быть, тетя Хелен? По крайней мере, на первый семестр.– Не говори глупости. Тетя Хелен не может этого себе позволить.Это было неправдой. Последнее время у Дарвина дела шли хорошо, настолько хорошо, что они купили более просторный дом в более зажиточном предместье города. Но она не собирается выставлять свое грязное белье напоказ.– Если бы у меня были деньги на первый семестр, я уверена, что смогла бы получить студенческий заем. И найду работу. Я согласна на любую работу, которую смогу найти.– Не так-то легко получить заем. Когда они узнают о положении и доходах твоего отца, ты никогда его не получишь.– Ох, мама, что же мне делать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121