В следующем месяце она пригласила его в дом к Хелен. Дарвин, муж Хелен, был доброжелательный человек, круглолицый, с двойным подбородком. Рядом с ним Роберт блистал своим белым воротником, сверкавшим на его темно-синей спортивной куртке. Дарвин выглядел измятым, как будто он спал, не раздеваясь. Хорошо или, возможно, не так уж хорошо, но Линн была горда, что позволила Хелен видеть контраст между ними, горда и немного стыдилась этого.На следующий день Хелен сказала:– Конечно, ты хочешь знать, что я думаю о твоем новом мужчине. Я собираюсь сказать тебе прямо и определенно: «Он мне не очень нравится».Линн закричала в телефон:– Что?– Я всегда была честной по отношению к тебе, Линн. Я знаю, я могу быть слишком резкой, но он не твоего склада. Он саркастически относится к людям, я это заметила, и у меня есть предчувствие, что он сноб. Он думает, что он лучше других людей.Линн была взбешена.– Что ты еще хочешь сказать приятного о человеке, которого ты даже не знаешь? Еще о каких предчувствиях?– У него острый язык, он критически и очень резко судит о людях.– Я никогда этого не замечала.– Я думаю, это дурной вкус и даже бессердечно, с его стороны, говорить о той девушке в офисе и ее длинных ногтях. «Грязные длинные ногти. Можете себе представить, сколько бактерий уютно расположились под ними»? Это было унижением для нее, и Дарвин думает так же.– О, дорогая! Я очень сожалею, но вы с Дарвином неправы. Мне в самом деле жаль.– Не сердись на меня, Линн. Кто желает тебе больше радости в жизни, чем я? Чем мы с папой? Я просто не хочу, чтобы ты совершила ошибку. Я вижу, ты сильно увлечена. На тебе все это написано.– Я не увлечена.– Я нутром чувствую, что он не подходит тебе.– А твое нутро не чувствует, что я, может быть, не подхожу ему? Роберт – блестящий мужчина. Он глава компьютерного маркетинга целого региона. Я слышала, как коммерсанты говорили…. – Из-за возмущения она стала задыхаться. – Международная компания…– Именно это и производит на тебя впечатление? Послушай, Линн. Ты ничего не знаешь о крупных корпорациях. Сегодня ты на вершине, а завтра тебя выбросили. Лучше быть хозяином даже небольшого дела, чем зависеть от воли других людей.Муж Хелен имел небольшое слесарно-водопроводное дело с пятью наемными рабочими.– Ты обвиняешь меня в том, что я честолюбива? Я? Ты думаешь, что я вижу именно это в Роберте?Нет, нет, я совсем не думаю так. Ты вовсе не меркантильна. Я плохо выразилась. Я подумала, что, возможно, ты чувствуешь что-то вроде обожания, преклонение перед героем просто потому, что ему сопутствует успех, и я только подумала, не принимай все так быстро всерьез.– Ты знаешь, о чем я думаю? Я думаю, что ты идиотка, – сказала Линн перед тем, как повесила трубку.Но по своей натуре она не могла на кого-либо держать зла слишком долго. Хелен была откровенна. Она, без сомнения, сама того не подозревала и даже стала бы возражать, если бы об этом узнала, но ею двигала зависть, несмотря на то, что она счастливо жила с Дарвином. Чистая и простая зависть. И Линн простила ее.Почти три месяца прошло, прежде чем они стали вместе спать; Линн должна была ждать, когда девушки, с которыми она вместе снимала квартиру, уедут из города.Но в один из уик-эндов это наконец случилось; две ее подруги едва успели добраться до аэропорта, как она приготовила щедрый обед, а он прибыл с цветами, альбомами дисков и шампанским. В первый момент они стояли, уставившись друг на друга, как будто эта внезапная чудесная свобода ошеломила их; в следующий момент все случилось, все пришло в движение. Цветы вместе с зеленой оберточной бумагой полетели на стол, пальто Роберта – на кухонный стул, и Линн очутилась в его объятиях.Быстро, проворно, в тусклом свете зимнего дня он снял с нее одежду – свитер и белую блузку с кружевным воротничком, клетчатую юбку и нижнее белье. Ее сердце бешено забилось. Она могла слышать его биение.– Я никогда… это первый раз, Роберт.– Я буду очень нежен, – шептал он.И он был нежным. Настойчивым, теплым и нежным, он говорил нежные, внушающие любовь слова, в то время как овладевал ею.– Так сладко… Так прекрасно… Я очень люблю тебя.Оправившись от легкого страха, она полностью отдалась страсти.Много позже, когда они высвободились из объятий друг друга, Линн начала смеяться.– Я только что подумала, хорошо, что я не включила плиту, когда ты пришел. Тогда у нас были бы угли на обед.Они говорили о себе, доедая прекрасно приготовленное ею овощное рагу и нормандский торт.– Девственница в возрасте двадцати одного года в наши дни – очень редкое явление, – сказал Роберт.– Я очень рада, что ждала. – Она была все еще слишком робка, чтобы сказать: это делает ощущение того, что я принадлежу тебе, более полным! Но сколько это продлится? Она ему доверяла, но все же гарантий не было. Ничего не было сказано. «Но я умру, если он оставит меня», – подумала она.Они снова вернулись в постель. На этот раз не нужно было стараться быть слишком нежным. Она преклонялась перед его силой. Для такого изящного мужчины он был чрезвычайно сильным. И, что удивительно, она почувствовала, что ее реакция не уступает по силе его желанию. Они спали, пока задолго до рассвета она не почувствовала, что он вернулся к ней, и с распростертыми объятиями она приняла его. Проснувшись, они увидели, что был сильный снегопад и вся земля покрыта снегом.– Останемся весь день дома, – прошептал он. – Дома, в постели.Всю субботу и воскресенье они не могли насытиться друг другом.– Я одержим тобой, – сказал Роберт. – Ты самая эротичная женщина – я не знал женщины, подобной тебе. А ты выглядишь такой невинной в своих свитере и юбке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121