— Скажи, а ты, случаем, не знаешь, где живет этот ваш… Реджаковский?
— Худрук? Точно не знаю, но, кажется, где-то рядом с театром. Если я не ошибаюсь, его дом примыкает к театральному парку. Но лучше уточнить. Хочешь, я позвоню в отдел кадров?
— Да нет, не стоит. Я сам.
— Хорошо, как скажешь, — Мария подошла к мужу и еще раз поцеловала его на прощание.
В подъезде, спускаясь по лестнице, полковник набрал номер телефона Крячко.
— Ты где?
— Я-то на работе, а вот ты где?
— Ну, хватит, Стас. Ты что делаешь? — Гуров был явно не расположен к шутливому тону, однако напарника это нисколько не смущало.
— Рисую.
— Понял. Что, уже готово?
— Да, Лева, все готово. Фоторобот составлен. Он у меня. Один экземпляр у тебя на столе. Весьма миленькое личико, ты знаешь…
— Показывал кому-нибудь?
— Помилуй, Лев Иванович, — взмолился Крячко. — Я еще даже не обедал…
— Подожди, Стас, появилась одна маленькая зацепочка. — Гуров вышел во двор и двинулся в направлении парковки, где он оставил свой «Пежо». — Некий Реджаковский. Тебе не встречалась эта фамилия?
— Нет. Кто он такой?
— Второй после директора руководитель. У них с Равцом было паритетное якобы руководство. Как на производстве. Есть генеральный директор, а есть технический. Мне жена сказала, что у этого Реджаковского были постоянные трения с директором. Я хочу сейчас поехать в театр. Ты готов?
— Да, но только после того, как поем.
— Я заеду за тобой в управление. Будь готов.
— Понял. Идет.
Гуров сел за руль своего автомобиля и менее чем через полчаса прибыл в управление. В кабинете еще сохранялся аромат копченой курицы и свежих огурцов. Крячко, сидя за своим столом, наливал в кофейную чашку кипяток.
— Сколько можно есть? — Гурова искренне удивляла способность напарника растягивать удовольствие от вкушаемой пищи.
— Ты будешь? — Станислав кивком показал на пластиковые контейнеры с курицей и салатом, расставленные на столе.
— Я из дома.
— Ладно, не унижай. Столовская пища, между прочим, за неимением другого — тоже ничего. Не дает двинуть коньки.
— Мы едем? Или ты еще десерт будешь? Кофе там, пирожные…
— От десерта не откажусь.
— Стас, умоляю тебя, может, в машине доешь?
— Ладно, ладно. — Крячко взял со стола целлофановый пакетик с печеньем и, аккуратно скрутив жгутом верх пакетика, приготовился выйти из кабинета. — Хочешь, тебя тоже угощу. Печенье «суворовское».
— Пошли, — Гуров подошел к рабочему столу и взял только что составленный коллегами фоторобот.
— Слушай, с нами Васютин хотел ехать. У него копии портретов. Сейчас я за ним схожу.
— Я спускаюсь вниз, встречаемся в машине, — бросил Гуров и вслед за Крячко вышел из комнаты.
На лестнице парадного крыльца Крячко с майором милиции Евгением Васютиным догнали Гурова.
— Спасибо, Лев Иванович, что взяли с собой. Вы уже видели, какой портрет получился? — Васютин продемонстрировал полковнику увесистую пачку копий листов с черно-белым изображением мужского лица. — Свидетели говорят, получилось один в один.
— Ты нам дашь парочку? — спросил Крячко, усаживаясь на переднее пассажирское кресло в автомобиле.
— Держите. — Васютин протянул полковнику несколько копий.
— А ты зачем в театр, Жень? — поинтересовался Гуров.
— Я как раз с портретом хочу поработать. Поговорю с людьми. Уже можно будет кому-то на опознание оставить. А вдруг кто его опознает? Если этот человек часто приходил… А тем более, если он спонсор театра…
— Скажи, а ты опрашивал сегодня свидетелей? — Гурову было хорошо видно в зеркало заднего вида лицо майора. Васютин кивнул.
— Что собой представляет Реджаковский?
— Лев Иванович, боюсь, что я уже уехал составлять фоторобот, когда с ним беседовали. Это художественный руководитель, если я не ошибаюсь.
— Да-да, он самый.
— Нет, я его не дождался, Лев Иванович. В театре оставался Лисовский — участковый. Скорее всего, он Реджаковского и опрашивал.
— Ну да ладно! Разберемся на месте!
Гуров сильнее надавил на педаль акселератора и перестроил «Пежо» в крайний левый ряд. Через двадцать минут все трое прибыли к служебному входу театра. Дверь, как и утром, оказалась закрытой. На звук подъезжающей машины из-за желтой занавески на окне высунулось незнакомое сыщикам лицо пожилой женщины. Гуров сделал ей знак рукой, чтобы их впустили в помещение. Через несколько секунд дверь отворилась. Женщина высунула на улицу голову и недоверчиво осмотрела с ног до головы нежданных посетителей.
— Главное управление уголовного розыска, — представился Гуров. — Скажите, Реджаковский на месте?
— Нет.
— Разрешите, мы пройдем в отдел кадров.
Женщина отступила назад, пропуская следователей внутрь помещения.
— А вы чего хотели-то? Вон его дом, Реджаковского.
Гуров и Крячко повернулись к вахтерше.
— Вон, за театром. В четыре этажа дом. Он там живет. Третий этаж. Как войдете, налево. Дверь еще такая… кожей малинового цвета обита.
— Это точно? — переспросил Крячко.
— Да что ж я, врать, что ли, буду уважаемым людям? Я на первом этаже там живу. Этот дом когда-то как общежитие театральное строили…
— Ну что, пойдем сразу? — Гуров посмотрел на напарника. Тот кивнул.
— А вы же вахтер, как я понимаю? Василия Михайловича меняете? Да? — спросил Крячко, разворачивая сложенный вчетверо листок с фотороботом. — Этот человек вам знаком?
— Дайте-ка, дайте! — женщина прищурила единственный зрячий глаз — второй у нее был прикрыт постоянно — и, вытянув руку с листочком, внимательно посмотрела на изображение. Поморщившись, она отрицательно покачала головой. — Нет… Незнаком.
— Никогда не видели этого человека?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65