Он никому не отказывал, ибо нет хуже обиды, чем отказ в "кампае". Когда большинство присутствующих уже с трудом держались на ногах, а некоторые лежали на полу, капитан Ионаи был спокоен и трезв, хотя и выпил саке больше, чем все другие, вместе взятые. Как выяснилось позднее, все оказалось очень просто - до своего назначения на крейсер Ионаи был военно-морским атташе в Москве и натренировался там не только разговаривать по-русски, но и пить водку.
К несчастью для Японии капитан 1-го ранга Ионаи сравнительно мало служил на кораблях, больше проводя времени в штабах различного уровня.
В Японии помнят эпизод, как командующий Объединенным флотом адмирал Исороку Ямамото в 1941 году, желая лично возглавить соединение для удара по Перл-Харбору, предложил передать пост командующего адмиралу Ионаи. К сожалению, Ионаи отказался, но я считаю, что он во всех отношениях на этом посту был бы не хуже, если не лучше Ямамото.
30 марта 1923 года моя служба на крейсере "Касуга" закончилась. Еще во время похода я понял, что мне нужно много учиться, чтобы стать таким же классным офицером, как капитан Ионаи. Поэтому сразу после возвращения в Японию я попросил направить меня в школу для переподготовки офицеров-специалистов. Моя просьба была удовлетворена, и с апреля по март следующего года я прошел ускоренную переподготовку в торпедно-артиллерийских классах на военно-морской базе Йокосуки.
Конец года, совпавший с окончанием теоретических занятий в классах, заставил меня снова поразмышлять о своей будущей карьере. Прохождение службы японскими морскими офицерами двадцатых годов подчинялось нескольким неукоснительным правилам. На штабную работу направлялись офицеры, обнаружившие отличные знания в училище и в офицерских классах. Затем они продолжали образование в Штабном Колледже.
К этой группе принадлежали Ямамото и Ионаи. Офицеры с более скромными показателями в учебе направлялись на линейные корабли и крейсеры. Те, что были ближе к "середнячкам", обычно направлялись на эсминцы, а сами "середнячки" почему-то всегда шли на подводные лодки, пройдя после училища краткий курс специальной подготовки. Тех, что учились совсем плохо, либо убеждали добровольно идти в авиацию, либо распределяли по вспомогательным судам.
Сейчас может показаться абсурдом, что самых нерадивых посылали в авиацию и на подводные лодки. Paзумеется, через 15 лет порядок полностью изменился: в авиацию и в подводники стали направлять лучших из лучших. Один из наиболее известных командиров японской морской авиации в годы войны вице-адмирал Такидзиро Ониси, например, провалил приемные экзамены в Штабной Колледж. Я тоже провалил эти экзамены, и таким образом "обеспечил" себе место службы на эскадренных миноносцах.
После окончания курсов я получил назначение на эсминец, но когда узнал его название, чуть не заплакал от жалости к самому себе.
Моим новым кораблем стал "Хатцюки" - устаревший миноносец низшего разряда водоизмещением 381 тонна, служивший к этому времени уже больше двадцати лет. По современным меркам его и миноносцем-то назвать было нельзя. Правда, он еще выжимал из своих машин 29 узлов - на 10 узлов больше, чем крейсер "Касуга".
"Хатцюки" базировался на Порт-Артуре. Эта база на южном побережье Квантунского полуострова использовалась для защиты государственных интересов Японии в Манчжурии и Северном Китае.
Целый год мы крейсировали вдоль берегов Квантунского полуострова, заходя время от времени в Инкоу и Тендзинь.
В декабре 1924 года я был произведен в старшие лейтенанты и переведен на эсминец "Синае" - корабль водоизмещением 1000 тонн. Служба на нем мало отличалась от службы на "Хатцюки". В течение года мы крейсировали у побережья Манчжурии и Северного Китая.
Наконец, в декабре 1925 года я был назначен штурманом на эскадренный миноносец "Амацукадзе" - корабль первой линии водоизмещением 1300 тонн. Прошло семь лет после поступления в училище. Я уже не был больше желторотым учеником, теперь я - настоящий морской офицер на прекрасном боевом корабле, способном развить скорость 37,5 узлов. Я был преисполнен гордости и восторга, считая, что самое худшее в моей жизни уже позади. Я не мог предвидеть тогда, как жестоко я ошибался.
Названия японских военных кораблей странно звучат для иностранца. В годы войны на Тихом океане наши противники называли японские корабли просто "Мару". Это было в корне неверно, поскольку военные корабли, да и все прочие, принадлежащие правительству, не имеют приставки "Мару". "Мару" всегда означало и означает поныне, что судно является торговым или рыболовным. В японском флоте, как во флотах всех других стран, существует правило присваивать каждому конкретному классу боевых кораблей одну категорию названий. Это значит, что по названию можно определить, к какому классу принадлежит корабль, - является ли он линкором, крейсером, эсминцем и т.д.
Мое назначение на эскадренный миноносец "Амацукадзе" позволило мне, наконец, снова оказаться в родных с детства местах - первый раз за всю службу после производства в офицеры.
До этого времени я жил в условиях жесточайшего режима не имея ни секунды свободного времени для отдыха или каких-либо развлечений. Мне было уже 26 лет, и я занимал должность штурмана новейшего эскадренного миноносца. Мое месячное жалованье составляло 75 иен (37,5 долларов), что для тех дней являлось весьма солидной суммой. Именно тогда я впервые сообразил, что мне впервые предоставляется шанс насладиться всеми удовольствиями молодости.
Однажды вечером в одну из пятниц я и два других (офицера решили провести время в уютном ресторанчике Ива окраине Куре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91