Вахтенный штурман лейтенант Хидео Шодзи доложил, что мы находимся точно в указанной точке. Я выставил дополнительных сигнальщиков, объяснив им, что кроме наших пилотов здесь могут оказаться и сбитые летчики противника. Включать прожектора я не решился, поскольку опасался вражеских подводных лодок, которые при моем следовании со скоростью 6 узлов могли утопить "Амацукадзе" с такой же легкостью, как какой-нибудь старый транспорт.
После получаса бесплодных поисков я начал беспокоиться по поводу имеющихся у меня запасов топлива, поскольку нам еще нужно было добираться до Рабаула, находящегося на расстоянии 500 миль. Приняв все это во внимание, я разрешил зажечь на бортах слабые сигнальные огни.
Летчики должны быть где-то неподалеку. Я решил просигналить с мостика в темноту сигнальным фонарем название их авианосца: "Дзуйкаку! Дзуйкаку!".
Прошло еще полчаса и все надежды стали тускнеть, когда слева по носу я неожиданно увидел слабый проблеск огня на расстоянии примерно 1000 метров. Повернув в этом направлении, мы спустили шлюпку и, подойдя приблизительно на 100 метров, обнаружили спасательный плотик и двух людей на нем. Командовавший шлюпкой лейтенант Шодзи внезапно остановился и доложил, что люди на плоту похожи на американцев.
Я чуть не взвыл от досады. Если люди на плоту - американцы, то это значит, что нам придется продолжать поиск. А уже близился рассвет.
- Кто бы они ни были, - приказал я, - снимите их плотика на шлюпку.
Когда шлюпка подошла к плоту, с нее просигналили фонарем, что это оказались именно те японские пилоты, которых мы искали. Я чуть не пустился в пляс прямо на мостике от радости.
Взяв летчиков на борт, мы повернули на север и, увеличив скорость до 24 узлов, направились на Трук. А первый раз за двое суток опустился в свое кресло на мостике и забылся глубоким сном.
Хотя операция "Приманка" и закончилась гибелью авианосца "Рюдзе", эта жертва не была напрасной. Внимание противника отвлеклось на наш отряд, а это позволило адмиралу Нагумо использовать все свои силы для удара по американскому авианосцу "Энтерпрайз" и нанести ему тяжелые повреждения. Конечно, это служило лишь небольшой компенсацией за потерю "Рюдзе", поскольку "Энтерпрайз" был быстро отремонтирован и через два месяца был снова в строю.
Более того, палубная авиация американцев атаковала конвой, везущий подкрепления для полковника Ичики, и повредила крейсер "Дзинтцу".
Наши эсминцы подошли к Гуадалканалу и в течение всей ночи яростно бомбардировали позиции противника. Однако на следующее утро эскадрильи "летающих крепостей" в течение нескольких часов налетали на корабли и транспорта нашего конвоя, вынудив его отойти к Бугенвилю. При этом был потерян эсминец "Муцуки" и транспорт "Кинрю-Мару".
Узнав о столь серьезном противодействии противника, конвой с бригадой генерала Кавагучи вернулся обратно на Трук.
Таким образом, это сражение закончилось как тактическим, так и стратегическим поражением Японии. Все решения, принятые адмиралом Ямамото, оказались неверными.
3
В истории Второй Мировой войны было мало адмиралов, заслуживших столь высокую репутацию, как адмирал Исороку Ямамото. Отдавая должное величайшим способностям Ямамото, я все-таки считаю, что его репутация как главкома Объединенным флотом была в значительной степени преувеличена.
Несмотря на катастрофическое поражение Японии в войне на Тихом океане, народ все еще склонен рассматривать Ямамото как одного из величайших национальных героев.
В послевоенных мемуарах жесткой критике подвергались очень многие генералы и адмиралы, занимавшие в годы войны высшие командные должности и считавшиеся чуть ли не кумирами нации. Но адмирала Ямамото не критиковал никто. Моя критика адмирала является по существу первой, высказанной военным человеком, прошедшим всю войну. И эта критика основана вовсе не на каких-то личных антипатиях к покойному адмиралу. Напротив, я уверен, что адмирал Ямамото был выдающимся руководителем, вполне заслужившим то почти религиозное уважение, с которым к нему относились его подчиненные. Но он не имел достаточной квалификации, чтобы командовать таким количеством кораблей и таким количеством людей, которые находились в составе Объединенного флота Японии к началу войны. Можно считать трагедией тот факт, что именно Ямамото был избран в качестве главнокомандующего Объединенным флотом.
Многие старшие офицеры флота считают, что адмирал Ямамото был бы идеальным морским министром и некоторые адмиралы прилагали усилия продвинуть его именно на этот пост. Они полагали, что Объединенным флотом должен был командовать адмирал Мицумаса Йонаи. Однако эта идея провалилась, поскольку Ионаи, будучи убежденным противником войны с Соединенными Штатами, отказался возглавить флот, заявив: "Я не боевой адмирал и на этом посту окончательно испорчу отношения с армией. Более того, если такой упрямый человек, как Ямамото, станет Морским министром, его точно убьет какой-нибудь армейский фанатик".
Конечно, главной помехой действиям флота являлась армия, постоянно пытавшаяся подчинить все действия флота своим планам. В начале войны, как известно, правительство возглавлял армейский генерал Хидеки Тодзио. Морской министр адмирал Сигетаро Шимада считался марионеткой премьера. Начальник Главного морского штаба адмирал Осами Нагано не был достаточно твердым человеком, чтобы противостоять влиянию армии. Поэтому, критикуя какие-либо действия или бездействие адмирала Ямамото, необходимо иметь в виду все эти факторы, которые порой сильно подрезали крылья главкому Объединенного флота.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91