- Ты что, уже забыла? - спросил Кингсли.
- Что забыла?
Кингсли оглядел девушку с ног до головы, от новых балеток «Хлое» до мелированных волос.
- Мне нравится то твое зеленое платье. И ожерелье тоже, конечно же. Отличное дополнение. Но пожалуй, ты мне больше нравишься промокшей до нитки. Беспомощной.
- Так это ты был тот парень в парке! - ахнула Блисс.
Значит, ее спас Кингсли, не Дилан. Кингсли? Но как? Означает ли это, с болью в сердце подумала девушка, что Дилан действительно мертв?
- Из тебя получилась прелестная Леди озера, - сказал Кингсли.
Мысли Блисс лихорадочно заметались. Так значит, на вечеринке после бала она танцевала с Кингсли. Это он был тем парнем в маске Пьеро.
- Что сталось с Диланом? - прошептала Блисс, и в сердце ее закрался страх.
Она была так уверена, что Дилан жив! Но если это не он спас ее из озера и не он танцевал с ней на вечеринке... значит, следует посмотреть правде в глаза. Она цепляется за грезы. Он ушел навеки и более не вернется.
- Кто такой Дилан?
- Не важно, - отозвалась Блисс, пытаясь приспособиться к этой новой реальности и осознать новые сведения. - А тогда что ты имел в виду на вечеринке, когда сказал, что не мог уйти надолго. Мы... мы знакомы? - спросила девушка.
Кингсли на миг сделался серьезен.
- А! Извини. Вы здесь несколько тормозите? Ты еще не узнала меня? Мне правда очень жаль. Я думал, ты меня узнала, когда мы танцевали. Но я ошибался.
- Кто ты? - спросила Блисс.
Кингсли склонился к уху девушки и, касаясь его губами, прошептал:
- Я такой же, как ты.
Раздался последний звонок. Кингсли повел бровями и улыбнулся.
- До встречи, Блисс.
Блисс тяжело оперлась о стену; у нее дрожали колени, а сердце бешено колотилось в груди. Он стоял так близко к ней, что девушка до сих пор чувствовала его дыхание на своей щеке. Кто же он на самом деле? Что он имел в виду? И узнает ли она хоть когда-нибудь, что же на самом деле произошло с Диланом?
ГЛАВА 20
В пятницу утром Шайлер спустилась к завтраку и сразу же осознала, что в гостиной что-то изменилось. В ней стало светло. Комната была залита солнцем, просто-таки купалась в нем. С мебели исчезли чехлы, а потоки солнечного света, врывающиеся сквозь окна, слепили глаза.
Посреди комнаты стоял Лоуренс ван Ален и рассматривал старинный портрет, висящий над камином. В коридоре громоздились старомодные чемоданы и большой потрепанный дорожный сундучок «Луи Вуиттон».
Рядом с Лоуренсом стояли Хэтти с Юлиусом, заламывая руки. Хэтти первой заметила Шайлер.
- Мисс Шайлер! Я не смогла его остановить - у него был ключ! Он сказал, что этот дом принадлежит ему, принялся открывать шторы и потребовал, чтобы мы поснимали чехлы с мебели. Он сказал, что он - ваш дедушка. Но миссис Корделия была вдовой, сколько я ее знала.
- Все в порядке, Хэтти. Ничего страшного. Юлиус, я со всем разберусь, - сказала Шайлер, успокаивая прислугу.
Горничная и шофер с сомнением посмотрели на самозванца, но все же вняли словам хозяйки и, извинившись, покинули гостиную.
- Что ты здесь делаешь? - спросила Шайлер. - Я думала, ты намерен держаться в стороне.
Она пыталась рассердиться, но не удавалось: ее переполняло радостное возбуждение. Дедушка приехал! Неужто он передумал?
- А что, не видно? - отозвался Лоуренс. - Я вернулся. Твои слова глубоко уязвили меня, Шайлер. Я не смог жить спокойно, понимая, как трусливо себя вел. Прости. С тех пор как мы с Корделией заключили то соглашение, прошло много времени. Я не ожидал, что кто-то явится искать меня.
Он подошел к венецианскому окну, выходящему на замерзший Гудзон. Шайлер и забыла, что из их гостиной открывается такой чарующий вид. Корделия много лет держала шторы закрытыми.
- Я не мог допустить, чтобы ты вернулась к своей прежней жизни в одиночестве. Довольно я пробыл в изгнании. Пора Нью-Йорку вспомнить силу и славу семейства ван Ален. И я собираюсь растить тебя. В конце концов, ты моя внучка.
В ответ Шайлер крепко обняла деда и уткнулась лицом ему в грудь.
- Корделия была совершенно права насчет тебя. Я знала, что она окажется права.
Но прежде чем она успела сказать что-либо еще, громко зазвенел дверной звонок, как будто кто-то в нетерпении жал на него.
Шайлер посмотрела на дедушку.
- Ты кого-то ждешь?
- На данный момент - нет. Андерсон присоединится ко мне на неделе, после того как запрет мои дома в Венеции. - Лоуренс помрачнел. - Похоже, мое возвращение в Нью-Йорк оказалось не настолько тайным, как я надеялся.
Хэтти подошла было к двери спросить, кто там, но Лоуренс взмахом руки велел ей отойти.
- Я сам разберусь, - сказал он и отворил дверь.
На пороге стояли Чарльз Форс и с ним несколько стражей из Комитета, угрюмые и решительные.
- А, Лоуренс, - улыбнулся одними губами Чарльз. - Ты снова удостоил нас своим присутствием.
Лоуренс кивнул с ответной улыбкой.
- Можно нам войти?
- Да, пожалуйста, - любезно отозвался Лоуренс. - Шайлер, полагаю, ты всех тут знаешь? Чарльз, Присцилла, Форсайт, Эдмунд - это моя внучка Шайлер.
- Э-э... здрасьте, - произнесла Шайлер, пытаясь понять, отчего дедушка ведет себя так, словно стражи просто по-дружески завернули в гости.
Пришедшие не обратили на Шайлер никакого внимания.
- Лоуренс, мне очень жаль, - мягким, сладкозвучным голосом произнесла Присцилла. - Я оказалась в меньшинстве.
- Ничего страшного, дорогая. Не могу не сказать, как я рад видеть тебя в добром здравии. С Ньюпорта прошло много времени.
- Слишком много, - согласилась Присцилла.
Чарльз раздраженно перебил их:
- Довольно! Лоуренс, я что-то не припоминаю, чтобы твое изгнание было отменено. Ты должен предстать перед Советом для официальной дачи показаний.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66