– Я была бы вам очень обязана, Трой, если бы вы сами занялись приглашениями, – теперь и ее щеки окрасились румянцем, но она не отвела от него взгляд и не стала прятаться за красивыми словами. – Я не умею писать.
Тристан, который стоял возле жены, бесцеремонно разглядывая ее грудь, скривил губы, и Мари собралась с силами, чтобы отразить его следующий удар, который не замедлил последовать.
– Ваши таланты явно лежат в других областях, не правда ли, мадам?
– В самом деле, месье. И ни один из них вы никогда не сможете постичь глубже.
Тристан театрально прижал ладони к груди и сделал вид, будто жена нанесла ему удар шпагой.
– Этот отказ меня так ранит, мадам. Все же вам надо хорошенько запомнить, что все эти области но договору переходят в мое пользование, и я, следовательно, могу поступать с ними, как пожелаю.
Мари подняла голову и гневно взглянула на своего супруга:
– Попробуйте.
Трой поднялся:
– Я напишу приглашения и позабочусь о том, чтобы кто-нибудь их доставил, – он попытался сгладить ситуацию. – Я полагаю, Трис, ты уже заметил, что Деландра в скором времени ожеребится. Этьен останется здесь и вызовет нас, если будут сложности.
– Хорошо. Я займусь поставками вина и присмотрю за ней, – ответил Тристан, уже заметно спокойнее, и покинул комнату.
Мари отошла от дверного проема и неохотно последовала за мужем.
– Месье, постойте, – она подобрала юбки, спеша следом, поскольку ей надо было поговорить с ним, желал он того, или нет.
Тристан не остановился и даже не замедлил шаг. На нем были забрызганные грязью сапоги для верховой езды, узкие темные кюлоты и потертый коричневый редингот. От него пахло сандалом, и мысль о том, что муж нежился в теплой душистой воде, в то время как она, стоя на коленях, скребла полы, вовсе не способствовала их примирению.
Шевалье вошел в свой кабинет и упал в кресло за столом, покрытым бумагами:
– Чего вы хотите?
– Мне нужны деньги, – выпалила Мари.
Де Расссак взглянул на нее так, словно его жена была отвратительным насекомым.
– А кому они не нужны? У меня денег нет.
– У вас есть пять тысяч ливров.
– Которые я не желаю тратить на всякую ерунду.
Мари сложила руки на груди:
– Мне нужны новые платья. В этих…
– Платья – это последнее, на что я выделил бы хоть сантим, – прервал он. – Ваши сундуки ломятся от нарядов. Взгляните: платье, которое на вас, стоит больше, чем я плачу кухарке за год. Вам не нужна новая одежда.
Мари почувствовала, как в ней закипает ярость. Она сжила кулаки:
– Что мне нужно, а что нет, решать не вам. Ни в одном из платьев, которые у меня есть, я не могу делать ничего другого, кроме как сидеть без движения. И вы прекрасно это знаете.
– А что же еще вы собираетесь делать, кроме как сидеть без движения и наслаждаться восхищением случайно проходящих мимо кавалеров? – скучающим тоном справился он и начал делать какие-то заметки.
Перед глазами Мари плясали разноцветные мушки.
– Вы имели в виду, на что я еще способна кроме того, чтобы ублажать мужчин?
Тристан поднял голову:
– Я ничего не имел в виду. Исчезните и занимайтесь своей красотой.
– Нет! Вы дадите мне денег, чтобы завтра я могла купить на базаре в Лассье полотно и с помощью Фанетты сшила подходящее платье.
– Нет.
Мари подошла ближе и оперлась руками на стол. При этом она нагнулась так низко, что ее груди почти полностью обнажились.
– Что я должна сделать, чтобы вы дали мне денег? Я должна их заработать? Вы считаете меня продажной девкой, не задумываясь о том, что сами сделали меня такой. Разве не так? А шлюха должна заслужить свои деньги. – Не дожидаясь ответа, она обошла стол: – Что ж, пусть так!
– Оставьте меня в покое, проклятая баба, – процедил шевалье сквозь зубы, но Мари внезапно подняла ногу и толкнула кресло, на котором он сидел. Ее ярости хватило на то, чтобы отодвинуть его на приличное расстояние. Воспользовавшись замешательством Тристана, она упала перед ним на колени и схватилась за застежку кюлотов быстрее, чем он успел ее оттолкнуть.
В ту же секунду Мари почувствовала, как его руки грубо схватили ее за волосы, чтобы рывком поднять, но одновременно она видела, как в муже пробуждается желание.
Наконец его хватка ослабла…
Она слышала тяжелое дыхание Тристана и про себя улыбнулась, заметив, что он подался вперед. Оказывается, «нет» мужчины очень просто превратить в «да».
– Мне остановиться? – спросила она грудным голосом.
Его руки так крепко сжали подлокотники кресла, что костяшки пальцев побелели. В глазах де Рассака стояла такая ярость, что Мари пришлось сдержаться, чтобы не отпрянуть.
– Хорошо, тогда мы прекращаем.
– Продолжай, – эти слова прозвучали, как раскаты грома из недр его груди, и разожгли в Мари пламя.
Волна желания распространялась по ее телу, словно степной пожар.
Она подняла на мужа взгляд, в то время как ее руки блуждали по его телу. Ярость исчезла из его глаз. Теперь они казались бездонными темными озерами, но челюсти Тристана оставались крепко сжатыми. У Мари горело лицо, а тело от желания стало подобно мягкому воску. Покачнувшись, она встала и хотела отойти, чтобы незаметно ухватиться за стол.
Вдруг ее коснулись его руки, и мгновением позже она уже сидела у Тристана на коленях. Мари попыталась вывернуться, но безуспешно.
Молодая женщина задыхалась. Она хотела сказать Тристану, чтобы он убирался к черту, но не смогла произнести ни слова. Слишком неописуемым было это чувство: ощущать его в себе, позволить себе стать с ним единым целым.
– Однажды ты уже одурачила меня благодаря моей похоти. Больше тебе это не удастся, – хрипло сказал шевалье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67