Родной язык! – Она пожала плечами, избегая смотреть ему в глаза. – Английский нужен, чтобы попасть сюда. Тут можно стать, кем захочешь. Равные возможности, как говорят.
Вот, например, если очень захотеть, то можно стать французской горничной.
Откуда-то из-за закрытых дверей донесся лай. Потом еще, более требовательно.
– Фидо напоминает, что пора гулять. – Хантер снял с крючка поводок. – Думаю, вам стоит начать снизу. Я скоро вернусь, мне нужно будет принять душ и переодеться, и я не буду вам мешать.
Аманда вздохнула и вынуждена была признать, что даже Соланж не против вмешательства мистера Хантера Джеймса. Но тут хозяин открыл дверь, и в комнату ворвалась ракета. Аманда вспомнила, что Лабрадор велик и дурно воспитан, только когда увидела его. Но было поздно. Он с размаху ткнулся мордой в низ ее живота. Вот что за ненормальное животное, а?
– Черт! – вскрикнула Аманда. – То есть merde!
– Фидо, перестань! Сидеть! – Хозяин схватил пса за ошейник и потащил к себе.
Однако пес упорно тянулся мордой в то место, где ему было совершенно нечего делать, поскуливал и царапал лапами пол.
– Он виляет хвостом так, словно знаком с вами, – удивленно сказал Хантер, внимательно глядя на женщину.
Вот как! Значит, этот мохнатый предатель теперь всем расскажет, что он уже нюхал… это?
– Жаль, что познакомиться с моим телом стремится собака, а не хозяин, – пробормотала Аманда по-французски, обходя стол, чтобы оказаться подальше от Фидо.
Хантер взглянул недоуменно, но ничего не сказал и потащил пса к двери.
– Подвал там. – Он задержался, чтобы махнуть рукой в сторону двери за лестницей.
– Прекрасно! – воскликнула Соланж. – Я начинать!
Она юркнула за дверь и начала спускаться вниз. Шаги, лай, потом стук двери, и все стихло. Мужчина и пес отправились на прогулку.
Аманда с облегчением перевела дыхание и сошла в комнату, которая находилась в полуподвальном помещении. Планировка этого этажа была весьма интересна. Просторное помещение, видимо, проходившее под всем домом, представляло собой единое пространство, но разделенное на зоны. Вот огромный плоский телевизор, а напротив – диван и кресла. Дальше бильярд, а напротив – барная стойка с высокими табуретами, выполненная из темного лакированного дерева. Бар был шикарный – с зеркалом и стеклянными полками, заполненными разнокалиберными бутылками. Все качественное и недешевое, но очевидно, что хозяин не пытался произвести впечатление, а думал об удобстве и развлечении гостей.
Соседняя площадка предназначалась для подростков. Здесь имелся стол для настольного тенниса, настольный хоккей и автомат, в котором надо загонять шарик в лунку, нажимая на клавиши.
Вдоль одной из стен шли полки, там же имелись спортивные плакаты и фотографии. На полках Аманда обнаружила коллекцию бейсбольных перчаток и подумала, что Уайатт просто описался бы от восторга, увидев такое богатство. Но нигде не было экспонатов или плакатов, прославляющих самого Хантера Джеймса. Совершенно очевидно, этот человек не собирался лелеять свое эго и воспоминания о славном боевом прошлом не занимали большую часть его жизни.
К тому моменту как она закончила с огромным помещением, Аманда вполне пришла в себя и вошла в ритм работы. Насвистывая, она вытерла пыль на первом этаже, вымыла полы, загрузила посудомоечную машину и отправилась наверх, чтобы перестелить постели и прибраться.
Сначала она попала в комнату Саманты. Здесь висели на стене школьное расписание, расписание балетной школы, несколько афиш балетных спектаклей. На ночном столике стояли фотографии в рамках, и Аманда остановилась, чтобы рассмотреть их.
На одном из снимков она увидела Хантера Джеймса в форме своей первой бейсбольной команды – он тогда играл за «Балтимор ориолс». Он обнимал за плечи невысокую брюнетку хрупкого сложения. Оба они были трогательно молоды и счастливы и улыбались в камеру так откровенно, как могут только очень юные и счастливые люди.
Следующее фото – та же женщина в безошибочно угадываемом интерьере больницы смотрит на личико новорожденного, держа ребенка на руках.
Другой снимок запечатлел всю семью в сборе. Они стояли на фоне стадиона, и Хантер был опять одет в форму, но уже других цветов. И он, и жена держали на руках по маленькой девочке.
На последнем снимке та же темноволосая и темноглазая женщина, пусть и значительно старше. Она была по-прежнему красива, и глаза ее и улыбка говорили о том, что она счастлива.
Та же самая фотография – видимо, один из лучших снимков их мамы – нашлась на ночном столике Джулии. Аманда вздохнула: девочки смотрят на эти фото с утра и, закрывая глаза на ночь, прощаются с мамой.
Она загружала стиральную машину и пыталась представить себе, как семья Джеймс жила, когда они были все вместе. «Были ли они счастливы? Если судить по фото, то да. Но что такое фото? Лишь мимолетный миг, запечатленный по прихоти фотографа. Был ли Хантер верен своей темноволосой жене? Если бы она не умерла, мог бы он предать ее, как Роб предал меня и детей? Или они просто жили бы долго и счастливо?»
Она вошла в хозяйскую спальню и услышала Звук льющейся в ванной воды. Мысли Аманды приняли совершенно другое направление. Невозможно не думать о мужчине, который спит в этой постели. Вот смятая подушка… спит ли он в пижаме или без всего? Одернув себя, Аманда торопливо занялась перестиланием кровати. Однако мысли ее все время возвращались к хозяину дома, который прямо сейчас стоит под душем. Уж точно совершенно голый. И вода течет по его сильному телу.
Она все еще возилась с кроватью, когда звук воды смолк – Хантер выключил душ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102