Аманда слабо улыбнулась. Веки ее отяжелели, и мать поняла, что на сегодня разговоров достаточно.
– Спокойной ночи, детка. – Она поцеловала Аманду. – Спи крепко-крепко. А завтра мы все обсудим и что-нибудь обязательно придумаем.
Она проверила телефон, убедилась, что он отключен, и вышла, тихонько прикрыв за собой дверь. Аманда натянула на голову одеяло и с облегчением погрузилась в сон, который обещал ей две очень важные и нужные сейчас вещи – отдых и забвение.
Когда Дэн свернул на подъездную аллею, Кэндис увидела машину матери, припаркованную подле ее дома.
– Бог мой, я этого не вынесу, – пробормотала она, чувствуя, как рот наполняется горечью.
– А я не боюсь, – заявил Дэн, помогая подруге выбраться из машины. – Нам не страшен ураган, даже если его имя Ханна. Идем.
Он обнял Кэндис за плечи, и они пошли к дому. Кэндис дрожала и, копаясь в сумочке в поисках ключей, пыталась собраться с силами. Однако мать не дала ей такого шанса.
Дверь распахнулась, на пороге стояла Ханна и тяжелым взглядом взирала на дочь. Она увидела испачканный костюм, расстроенное лицо и парик, который предательски выглядывал из сумочки.
– Так это правда! Когда Майра позвонила и сказала, что видела тебя в новостях по Пятому каналу, я решила, что она шутит!
Ханна отступила, пропуская дочь и Донована в дом. Но сегодня она даже не фыркнула при виде нищего ирландца, с которым связалась дочь. Все ее внимание было сосредоточено на Кэндис.
Кэндис почувствовала, что слезы вот-вот хлынут из глаз, а ведь она не плакала на глазах у матери лет с тринадцати!
– Как могла моя дочь притворяться кем-то другим! – бушевала Ханна. – И не просто кем-то – а французской горничной! Убирать! Мыть туалеты!
Кэндис судорожно сглотнула. Только то, что все ее силы уходили на борьбу со слезами, помешало ей обратить должное внимание на очередной рвотный позыв.
– Ну, вообще-то я до мытья туалетов так и не дошла, – пробормотала она, – Меня просто вырвало в тот, который рядом со спальней Сьюзи Симмонс.
Несколько секунд Ханна Блум молчала, словно пораженная громом. Затем она всем корпусом повернулась к Дэну и простерла в его сторону обвиняющую длань:
– Это все из-за вас!
Кэндис судорожно хихикнула. Наверное, мама так представляет себе жизнь, с ирландцем – она непременно должна включать мытье туалетов.
– Что вы сделали с моей дочерью, Дэниел? – Голос Ханны вдруг стал вкрадчивым, но Кэндис не обманулась: это лишь затишье перед очередной бурей.
Больше всего ей хотелось выбежать из комнаты и поплакать где-нибудь в темном уголке. Но ноги подкашивались, и она боялась отлепиться от Дэна, а потому продолжала цепляться за него, хлюпая носом и удивляясь собственной эмоциональной прострации.
– Я думаю, что она была великолепна! – заявил Донован с полной уверенностью. Хорошо хоть акцент не стал изображать, подумала Кэндис. – Ее подруга попала в беду, и Кэндис помогла ей. Любая мать должна гордиться, что ее дочь выросла столь достойной, щедрой и душевной женщиной.
– Она выставила нас обоих на посмешище, вот что она сделала! – крикнула Ханна. – Понять не могу, что на нее нашло.
Кэндис тоже не могла этого понять, но она вслушивалась в уверенный голос Дэна, цепляясь за него как за соломинку.
– Ваша дочь уже не ребенок, вы заметили, миссис Блум? – продолжал Донован. – Ей сорок два, и она в состоянии поступать так, как считает нужным.
«Вот сейчас, сейчас нужно выпрямиться и прокричать свою декларацию независимости», – думала Кэндис. И тогда, тогда она обрела бы, наконец, свободу. Но она слишком привыкла зависеть от одобрения матери. Вот и сейчас она не видела ничего, кроме презрения и ярости, написанных на лице Ханны. И страх Кэндис был настолько силен, что слезы, сдерживаемые так долго, хлынули из глаз и потекли по щекам, обжигая кожу.
– Посмотрите, во что она превратилась! – Патетика в тоне Ханны была достойна театральной сцены. – Боже, как низко пала моя дочь!
Дэн развернул к себе Кэндис и всмотрелся в ее лицо. Слезы струились по щекам, и Кэндис видела, что они падают на мраморный пол.
– Я просто люблю ее, – услышала она его голос.
Некоторое время все трое стояли молча, и тишину нарушали лишь тяжелое дыхание Ханны и судорожные всхлипывания Кэндис.
– Кэндис, – мягко сказал Дэн. – Посмотри на меня. – Она не отреагировала, и тогда он приподнял пальцами ее подбородок и заглянул в полные слез глаза. – Скажи мне, что должно случиться сейчас. Хочешь, мы попросим твою маму уйти?
Боже, как она этого хотела! Какая чудесная мысль! Если Ханна уйдет, можно будет выплакаться в объятиях Дэна, а потом спросить, правда ли он сказал, что любит ее или это были слуховые галлюцинации на нервной почве. Или он сказал это, чтобы заставить Ханну в ужасе бежать прочь из дома?
Но силы покинули Кэндис окончательно. Она взглянула на мать и увидела страх в ее глазах.
Именно этот полный страха перед одиночеством взгляд заставил Кэндис покачать головой и прошептать:
– Я не могу этого сделать.
Долгий миг Дэн смотрел ей в глаза, потом руки его скользнули с плеч Кэндис, оставив ту со странным ощущением обнаженности, и мужчина сделал шаг назад.
– У твоей мамы есть собственная жизнь и много друзей, – сказал Донован. – Почему же ты не имеешь права на то же самое? Тебе пора повзрослеть, Кэндис. – Он улыбнулся и негромко добавил: – Я действительно люблю тебя.
А потом он пошел к двери и уже у порога сказал:
– Позвони мне, когда вырастешь и решишь жить по-своему.
Дверь закрылась, и Кэндис поняла, что больше никогда не увидит Дэна Донована.
Ей стало страшно от этой мысли, и она обернулась к матери, слабо надеясь то ли на благодарность, то ли на утешение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102