Хиттер противника несся по базам, подбадриваемый криками команды и болельщиков. Еще немного – и он заступил на домашнюю базу, принеся очко своей команде.
– Господи, – вздохнула Аманда. – Да что ж так не везет! И с каждой игрой все хуже и хуже.
Они все еще стояли у окна втроем, когда к павильону подошел Тайлер Маккензи. Делая вид, что не замечает мачеху, мальчик сказал Аманде:
– Уайатт сегодня совсем никакой; миссис Шеридан. Говорит, у него болит рука. Тренер просил принести льда.
Аманда внимательно посмотрела на Тайлера, и от ее взгляда не укрылось, что его глаза охотно останавливаются на всем, кроме его мачехи.
– Брук, – сказала Аманда. – Принеси, пожалуйста, пакет со льдом и повязку. Все лежит в среднем холодильнике.
– Сейчас. – Брук быстро отыскала требуемое и, протягивая повязку и лед, сказала пасынку: – Вот, возьми. И еще бутылку воды – думаю, он наверняка хочет пить. Тебе дать что-нибудь, Тай? За мой счет.
– Нет, – коротко ответил мальчик, впервые открыто взглянув на Брук. Она едва не отшатнулась – столько злобы и презрения было в этом взгляде. – Мама дала мне с собой воду. И я не принимаю взятки.
Он ушел прочь, а Брук осталась стоять на месте с плотно сжатыми губами и полными слез глазами.
– Ты не должна спускать ему подобные выходки, – покачала головой Аманда, сочувственно глядя на Брук.
– И что я могу поделать? Кажется, все перепробовала – он все равно не желает на меня смотреть и разговаривает как… как не знаю с кем.
– Может, тебе поговорить с Хэпом и попросить, чтобы он приструнил мальчишку? – спросила Кэндис.
– Он не хамит мне, когда Хэп дома. А я не хочу ябедничать… и вообще последнее время мне все труднее привлечь к себе внимание мужа, и я не желаю тратить эти нечастные моменты на жалобы по поводу его сыночка. Мне кажется, все бесполезно: что бы я ни делала, Тайлер всегда будет считать меня ведьмой, которая украла его отца.
– Тогда тебе стоит взять свое помело и хорошенько отходить им маленького негодяя по заднице, – мрачно заметила Кэндис. – Я мало, что знаю о двенадцатилетних мальчиках, но прекрасно разбираюсь в мужчинах. А ведь все они когда-то были мальчиками, правда? Так вот, я давно вывела для себя правило: не поддаваться! Чем больше ты прогибаешься – тем сильнее на тебя давят.
– Это точно, – сказала Аманда. Она по-прежнему смотрела на поле. Дэн Донован обнял Уайатта за плечи и вел его к скамьям запасных. Хорошо, что Роба сегодня нет. Он, пожалуй, устроил бы скандал тренеру за то, что тот снял мальчика с игры. А Тиффани сидела бы в стайке женщин и болтала бы со Сьюзи Симмонс. Вот интересно, о чем они могли бы поговорить – такие разные? Наверное, о фитнес-классе. Или о том, у кого маникюрша лучше. Или горничная!
– Тебе следует поговорить с Хэпом и поставить его в известность о том, что происходит, – сказала она Брук, отвлекшись от своих мыслей. – И Хэп должен поддержать тебя. Мальчики двенадцати лет – существа непростые. Они могут быть очень грубыми и резкими. Но самое плохое – они могут причинить боль… не только окружающим, но и себе.
Поведение Уайатта по дороге домой явилось ярким доказательством того, что Аманда была права, говоря о характере двенадцатилетних мальчиков.
– Сегодня игра явно не задалась, – заметила она, когда сын вышел с поля.
Уайатт вообще не сказал ни слова, пока они шли до парковки. Добравшись до машины, он забросил сумку и снаряжение в багажник, забрался в салон и захлопнул дверцу. И все это в полном молчании.
По дороге домой мальчик тоже не проронил ни слова. Поглядывая на сына, Аманда буквально чувствовала, как его окутывает разочарование и злость. Иногда ей казалось, что она слышит, как Уайатт скрипит зубами. Сейчас бейсбол является для него самым важным в жизни, и то, что его команда терпит поражение за поражением, переживается мальчиком как настоящее горе. Тот факт, что он частично повинен в последнем поражении, делал его ношу еще тяжелее.
Аманда довела машину до дома, заехала в гараж и выключила зажигание. Она опять взглянула на сына. Можно, конечно, сказать какие-нибудь взрослые слова о том, что это всего лишь игра и бейсбол – еще не вся жизнь. Но для Уайатта бейсбол был жизнью, и то, как он играет, – отражением того, кем он является в этой жизни. С пяти лет мальчик воспринимал действительность только так, и поделать с этим ничего нельзя.
– Сейчас просто неудачный сезон, Уайатт, – сказала она мягко. – Были лучше. И еще будут.
– Дело не только в невезении, мама. Дело во мне. Я плохо играю. Не могу поверить, что я стал играть так плохо! Все из-за меня! – Он выскочил из машины и бросился в дом.
– Уайатт, подожди!
Но мальчик уже распахнул дверь и оказался в кухне.
– Уайатт, стой! – Аманда выбралась из машины и поспешила за сыном, перепрыгивая через ступеньки.
Меган сидела за столом в кухне. Перед ней лежала газета, рядом – миска с хлопьями. Аманда и Меган едва разговаривали друг с другом с прошлого воскресенья, когда Меган устроила ту безобразную сцену из-за уборки. Сейчас Аманда мысленно взмолилась, чтобы у дочери хватило такта и жалости промолчать и не добивать брата ехидными вопросами и язвительными замечаниями. Девочка взглянула на брата и мать, передернула плечами и углубилась в чтение. «И на том спасибо», – подумала Аманда.
– Не стоит винить себя в сегодняшнем проигрыше, – сказала Аманда сыну. – Но если ты не уверен в своей игре, почему бы тебе не попросить отца позаниматься с тобой? Он, конечно, не профессионал, но он играл в бейсбол в детстве и потом в колледже, так что знает про игру вполне достаточно.
Уайатт упал на стул и с вызовом уставился на сестру, которая делала вид, что продолжает читать газету и не прислушивается к разговору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102