» Эта моя отповедь заставила их замолчать, но перед тем две или три газеты решили использовать данное обстоятельство, чтобы поиздеваться над «Теософистом» за его траурное оформление.[66]
Теперь они знают причину и могут отправляться к дьяволу».
Получив фотографию мертвого царя в гробу, Е.П.Б. писала Фадеевой 10 мая 1881 года: «Как посмотрела я на него, верь, не верь – должно быть, помутилась рассудком. Неудержимое что-то дрогнуло во мне, – да так и толкнуло руку и меня саму: как перекрещусь я русским большим крестом православным, как припаду к руке Его, покойника, так даже остолбенела… Это я-то – старину вспомнила – рассентиментальничалась. Вот уж не ожидала.» Это настоящее бедствие: представь, даже сейчас я не могу спокойно читать русские газеты! Я стала постоянным источником слез, мои нервы совсем никуда не годятся!» [19, апрель, 1895]
В письме от 1879 года, напечатанном в журнале «The Path» в марте 1895 года Е.П.Б. писала: «Из Симлы я написала статью в «Новое Время» под названием «Правда о племяннике Нана Сахиба». Я собрала самую подробную информацию об этом негодяе. «Голос» постоянно передает письма, написанные этим лгуном, как будто специально для того, чтобы спровоцировать Англию на войну с Россией. И «Новое Время» пренебрегло моей заметкой. По какой причине? Она правдива и написана независимым корреспондентом. Кто бы мог подумать, что они не поверят в добрые намерения их соотечественницы, русской, стоящей у самого истока информации об этой фальшивке.
…И все-таки наши газеты не захотели напечатать мои статьи!»
Госпожа Писарева тоже обращает внимание на этот факт: «Из всех ее литературных трудов, открывших Западной Европе оккультные учения древнего Востока, только одна книга «Голос Безмолвия» была до последнего года переведена на русский язык [написано для «Theosophist» в январе 1913 г.]; а ее литературное имя Радда Бай известно только по индийским очеркам, опубликованным в «Русском Вестнике» в начале 80-х годов под названием «Из Пещер и Дебрей Индостана».»
Миссис Джонстон продолжает: «Несмотря на отсутствие учтивости со стороны русских газет по отношению к Е.П.Б., она всегда подписывалась на многие русские журналы и газеты; и не имея возможности прочесть их за день, она отрывала время от пяти-шестичасового ночного отдыха, желая знать, что происходило в ее родной стране. Получение одной из этих газет дало повод для следующего психологического эксперимента осенью 1880 года. В письме Фадеевой Е. П.Б. благодарила ее за присланные ей газеты:
...
«Что за интересная вещь произошла недавно со мной! Я получила твою посылку с газетами «Новое Время» и легла спать немного после десяти (ты знаешь, я встаю в пять). Взяв первую попавшуюся газету, я задумалась об одной санскритской книге, которая, я полагала, поможет мне высмеять Макса Мюллера в своем журнале. Так что, как видишь, я думала совсем не о тебе. Газета все время лежала у моего изголовья, немного закрывая мой лоб.
Сразу же я переместилась в какой-то странный и в то же время знакомый дом. Комната была мне незнакома, а стол в центре ее – старым знакомым. За этим столом я увидела тебя, мой дорогой друг, с сигаретой и в глубокой задумчивости. Стол был накрыт к ужину, но в комнате никого больше не было. Правда, мне показалось, что я увидела мельком тетю[67], выходящую из комнаты. Затем ты подняла руку, и взяв со стола газету, положила ее в сторону. Но я успела прочитать заголовок «Одесский Вестник», после чего все исчезло.
Во всем происходящем не было ничего странного, но кое-что все-таки было. Я была абсолютно уверена, что это был тот самый номер «Нового Времени», который я взяла. Увидев на столе черный хлеб, мне настолько захотелось попробовать хотя бы крошечный кусочек, что я почувствовала во рту его вкус. Я подумала: «Что все это значит?» Откуда может быть такое представление? И чтобы избавиться от неудовлетворенного желания я развернула газету и начала читать. О, Боже! Это действительно был «Одесский вестник», а не «Новое Время». Более того, к нему прилепились крошки долгожданного хлеба!
Таким образом, эти фрагменты, возникшие от прикосновения ко лбу, передали моему сознанию всю сцену, произошедшую в определенный момент и запечатленную в газете. В этом случае крошки ржаного хлеба сыграли роль фотоаппарата. Эти высохшие крошки доставили мне такую радость, перенеся меня на мгновение к вам. Я вдохнула атмосферу дома и с восторгом лизнула самый крупный кусочек, что касается маленьких – все они здесь. Я счистила их с бумаги и послала их обратно тебе. Пусть они вернутся домой с частицей моей души. Может быть, это немного глуповато, но искренне.» [19, ноябрь, 1895]
Она писала сестре Вере: «Люди называют меня и я должна признать, что сама называю себя язычницей. Я просто отказываюсь слушать, как люди говорят о несчастных индусах или буддистах, обращенных в англиканское фарисейство или папское христианство, это приводит меня в содрогание. Но когда я прочла о появлении русского Священника в Японии, мое сердце ликовало. Объясни, это, если можешь. Меня тошнит от одного только вида иностранного священника, но знакомая фигура русского попа воспринимается мной без всякого усилия… Я не верю никаким догмам, я не люблю всякие ритуалы, но мои чувства к нашим церковным службам совершенно другие. Я склонна считать, что у меня в голове не хватает седьмой извилины, возможно, это у меня в крови…
Я конечно, всегда скажу: в тысячу раз предпочтительнее буддизм, который является чистым моральным учением, абсолютно гармонирующим с проповедями Христа, чем современный католицизм или протестантизм.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117