Я сказал:
– Он на удивление забытый автор. Каждые десять лет или около того его снова открывают.
Невилл уже почти стоял. Я продолжил:
– В последние двадцать лет своей жизни он не написал ни строчки.
Невилл проговорил:
– Книга не моя. Была в квартире, когда я переехал. Хотел выкинуть, потом передумал. Всякое бывает. Вдруг кончится туалетная бумага – воспользуюсь книгой.
Я вроде как помешался. Мне было необходимо, чтобы он узнал об этом писателе.
– Он никогда не разрешал себя фотографировать, использовал псевдоним и очень мало рассказывал в интервью. Критики называли его работы ускользающими и загадочными. По сути, очень близко к приметам твоей собственной работы.
Невилл уже стоял.
– А пошел ты, – вдохнул он.
Я подвинул ему книгу.
– Настоящее его имя Генри Винсент Йорк. Родился он в Англии, в Тьюксбери. во время Второй мировой войны служил во вспомогательных пожарных войсках. После войны вернулся на семейную ферму в Мидлендс, в свободное время писал.
Невилл подошел ближе:
– Ты гребаный псих, ты это знаешь? Ты сделал большую ошибку, но вот что я тебе скажу: отдай мне пистолет, и я разрешу тебе уйти отсюда.
Я заметил, как напряглись его мускулы, и сказал:
– Так ты не хочешь ничего знать про Генри? А он написал десять романов. Слушай, ты, наверное, слышал, о «писателях для писателей». Так вот, это про него.
Невилл бросился на меня. Когда я падал назад, пистолет выстрелил. Даже на выстрел не похоже, так, легкий хлопок. Я лежал на полу. Невилл поперек меня. Он не двигался. Я спихнул его и перевернул на спину.
Глаза его были пустыми. Небольшая дырочка в груди. Если бы я целился, то и тогда не попал бы так точно.
Подойдя к двери, я прислушался, но ничего не услышал. Вернулся к Невиллу, проверил пульс. Его не было. Я вынул кокаин, сделал себе две дорожки, чтобы успокоиться, затем принялся тщательно вытирать все, к чему мог прикоснуться. На полу валялась груда жвачек, я их там и оставил. Когда кокаин ударил по мозгам, я еще раз прошелся по всем поверхностям. Возникло ощущение, будто по горлу стекает лед, и я испытал эйфорию. Короче, я прекрасно себя чувствовал, спасибо наркотику. Я высыпал остаток порошка на мертвое тело. Нашел конверт с именем и адресом Невилла. Сунул в карман. Я надеялся, что кокаин направит полицейских по неверному пути.
Посмотрев на убитого, я подумал: «Я абсолютно ничего о нем не знаю».
Положив еще теплый пистолет в карман пиджака, я огляделся, надеясь, что ничего не упустил. Открыл дверь – в коридоре никого не было.
Я спустился вниз по лестнице, чувствуя, как наркотик подстегивает нервы. Если хоть кого-нибудь встречу, мне конец. Открыв дверь, я вышел на улицу, низко опустив голову. По прошествии нескольких минут я был уже у гостиницы «Джюри» и только там рискнул оглянуться. Жилое здание выглядело таким же, как и прежде. Никаких полицейских машин с мигалками, никаких взволнованных граждан.
Я сказал себе: «Господи, считай, что тебе повезло».
Немного странно говорить о везении, когда человек лежит на полу с пулей в сердце.
Пошел дальше, к Ки-стрит. Повернул налево и вышел на Кируан-лейн.
27
Но я никого не стану убивать ради денег. Неволено, насколько сильно я в них нуждаюсь. Я не такой. У меня слишком хорошая память. Я не захочу снова и снова представлять себе, как какой-то бедолага умирает, истекая кровью.
Джон Стрейли. «Смерть и язык счастья»
Кируан-лейн считается одной из самых старинных улиц Голуэя. Кируаны были одним из двенадцати племен, основавших город. Тут даже есть маленький театр, где когда-то появлялся Вольф Тоун. Он был основан человеком с замечательным именем: Хьюмэнити Дик Мартин. Я слышал музыку, доносившуюся из паба «Баскер Браунз». Паб занимает часть бывшего женского монастыря, занимавшего здание, которое в 1686 году подарил доминиканским монахиням Джон Кируан. Оно-то и стало первым в Голуэе монастырем.
Не знаю, почему я об этом думал и откуда я все это взял. Тем более что интересовала меня в данный момент только моя собственная история. Возможно, мне казалось, что так я смогу стереть настоящее. Пустое дело. Мне обязательно надо было с кем-либо поговорить, это я понимал. Я нашел телефонную будку, которая чудом избежала внимания вандалов, и позвонил в паб «У Нестора». Трубку снял Джефф. Я спросил:
– Слушай, Джефф, ты сейчас очень занят?
– Нет.
– Не могли бы мы где-нибудь встретиться?
– Конечно.
Мы встретились в кафе на Ки-стрит. Джефф сказал:
– Я в этой части города почти никогда не бываю.
– А именно здесь все и происходит.
– Вот потому меня сюда и не тянет.
Он выглядел как байкер. Потрепанная куртка «харлей», плотная рубашка, черные штаны и тяжелые ботинки. Я заметил:
– Стиль ретро?
Джефф улыбнулся:
– Я собирался поехать на мотоцикле в Клифден, просто прокатиться, устроить себе встряску.
С Клифденом у меня были связаны самые неприятные воспоминания. Прежде чем они мной овладели, Джефф сказал:
– В чем дело? Ты выглядишь не лучшим образом.
Я помедлил и объяснил:
– Недавно я встретил двух людей… священника и… пьяницу… Понимаешь, не знаю, как понятнее сказать… но они вроде бы не существовали в реальной жизни.
Джефф отреагировал спокойно, подумал и попросил:
– Расскажи мне о них.
– Что именно?
– Какие они, как ты к ним относишься.
Ну, я описал встречу со святым отцом Томом, а потом встречу с Дэнни. Если Джеффа и удивило, что я провел ночь в тюрьме, он никак этого не показал. Он кивнул:
– Давай-ка проверим, правильно ли я тебя понял. Ты был спокоен, ты с удовольствием с ними разговаривал.
– Верно.
Джефф внимательно посмотрел на меня:
– Думаю, не ошибусь, если скажу, что ты принимал кваалюды, еще кое-какие тяжелые наркотики и запивал все это алкоголем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53