Он обрадовался
возможности убедить их в необходимости нового сражения. Однако
ветераны слушали только своих. Подходили они небольшими
группами, но постепенно толпа стала достаточно большой и шумной,
чтобы Эвмен перестал слышать себя. Тогда он сложил руки на груди
и с подчеркнуто бесстрастной улыбкой смотрел на стариков.
- Такое впечатление, что они дурачатся,- сказал Калхас
Тиридату.
Тот пожал плечами:
- Впали в детство от переживаний.
Появление ветеранов у вершины холма было неожиданным. Прошло уже
достаточно много времени с того момента, как Эвмен разговаривал
с сатрапами. Измученный, Калхас впал в сонное отупение, веря,
что холм надежно укрыт дозорами Филиппа и надеясь на пробуждение
вместе с восходом солнца мужества у воинов. Ночь перевалила
далеко за половину, когда гул от споров аргираспидов затих и
македоняне двинулись к стратегу.
- Мне это не нравится,- поежился Калхас.- Обрати
внимание: Тевтама нет среди них.
Лицо Тиридата выражало крайнюю озабоченность.
- Да, старики пришли сюда не просто так.- Тиридат
взглянул на Калхаса: - Мне думается, нужно увозить стратега.
Согласен?
- Согласен,- пастух многое отдал бы, чтобы все они
оказались подальше от этого злосчастного холма.
- На этот раз спрашивать разрешения у хозяина не
будем,- слабо усмехнулся армянин.- Спускайся к гетайрам,
пусть они готовят лошадей. Да! Когда станешь возвращаться назад,
захвати с собой хотя бы полсотни молодцов. Боюсь, моих людей
будет мало, чтобы протиснуться между старыми притворщиками.
Калхас торопливо сжал руку Тиридата и стал пробираться сквозь
толпу аргираспидов. Те смотрели на него нагло, с вызовом,
уступали дорогу неохотно. Дважды пастуха толкнули так, что он с
великим трудом удержался от желания обнажить меч.
Оказавшись наконец за спинами ветеранов, аркадянин вздохнул с
облегчением, но не успел сделать и нескольких шагов, как его
окликнул Антиген.
- Куда спешишь? - сатрап стоял в окружении вооруженных до
зубов охранников.
- По делу,- коротко бросил Калхас и хотел проследовать
мимо.
- Подойди сюда,- голос Антигена стал резким и
властным.- Подойди, ты должен увидеть это.
- Что? - Калхас помимо своей воли послушался сатрапа.
- Покажите ему,- приказал Антиген охранникам.
Те расступились и пастух увидел лежащий на земле куль размером с
человеческую фигуру. В попону с сакского коня было завернуто
нечто, похожее на тугую связку хвороста. Один из телохранителей
взял попону за край, потянул на себя - и к ногам Калхаса
подкатилось тело Филиппа.
Аркадянин схватился рукой за горло. При слабом, мертвящем свете
зимнего неба было видно, что грудная клетка военачальника
буквально проломлена множеством страшных ударов. "Это
сариссы!" - догадался пастух. Лицо Филиппа убийцы пощадили.
Но его скрутила такая предсмертная судорога, что аркадянину
стало жутко.
- Кто его? - зная уже ответ, прошептал Калхас.
- Страшные люди,- ответил Антиген.
Пастух обрел голос.
- И ты сам боишься их?
- Боюсь,- подтвердил сатрап.
- Тогда мне и правда надо спешить.
Калхас отвернулся от Антигона, но тот вцепился в его плечо.
- Да постой же! Я желаю тебе блага.
- Оставь! - Аркадянин сбросил руку сатрапа.- Лучше
желай блага себе.
Калхас так и не успел спуститься к гетайрам. На вершине холма
внезапно раздались крики. Обернувшись, пастух увидел, что
аргираспиды вырвали из рук Эвмена оружие и вяжут его ремнями от
щитов. Армяне отчаянно пытались пробиться к стратегу, но такая
масса ветеранов навалилась на них, что телохранители не могли
сделать шага. Тиридат отчего-то оказался оттеснен в сторону
и - Калхас не успел даже вскрикнуть - поднят на сариссы.
Силуэт армянина на несколько мгновений завис над головами
сражающихся, а затем его поглотила радостно вопящая толпа
македонян.
- Проклятые! - слезы брызнули из глаз
аркадянина.- Антиген, что же ты стоишь? Ведь ты когда-то
командовал ими! Ты можешь их остановить!
Армян рвали на куски.
- Так останови же, я умоляю тебя!
Антиген, по-стариковски поджав губы, молчал.
- Будь ты проклят! - Калхас плюнул ему в лицо.- Ты сам
умрешь, скоро умрешь!
Выхватив меч, пастух бросился в толпу аргираспидов. Однако он не
успел скрестить оружия ни с кем из них, ибо в его затылке
вспыхнуло нестерпимое, жгучее черное пламя. Какое-то мгновение
еще Калхас чувствовал выламывающую суставы боль, а потом
перестал чувствовать что-либо вообще.
ГЛАВА 5.
Печаль была бездонна, как дельфийский провал. Он - бесплотный и
недвижимый - медленно опускался в ее глубины. Ни дыхание, ни
биение сердца - ничто не отвлекало его.
Было невидно и неслышно. Так слепа и глуха тень, влекомая
человеком за собой. Он не помнил ничего и не знал, как вымолвить
слово. Лишь какая-то струна, отзвук низкого,
гудящего звука, далекое эхо от удара в огромный барабан,
существовало в нем. Это неясное эхо, словно чужой,
настойчивый взгляд, напоминало о чем-то, что лежало за краем
здешних глубин. Он никак не мог сосредоточиться на нем, но
внезапно оглушительный голос разорвал темноту: "Неужели это
смерть?" Прошло бесконечно долгое время, прежде чем Калхас
понял, что это его собственные слова. И тогда мысли посыпались
одна обгоняя другую: "Я ничего не чувствую. Как тень. Я в
Аиде? Я - моя тень? Почему так печально?"
Гиртеада. Калхас увидел ее - заплаканную, с поцарапанным лицом,
со спутанными, грязными волосами, в грубом одеянии из мешковины.
Взгляд его жены был остановившимся, бессмысленным:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50