Но эти сны-воспоминания никогда
не складывались в стройную цепь логических событий, и Николай привык от
носиться к ним как к вывихам собственного сознания.
Да, от раннего детства, от понятия “родители” у него осталось одно-единст
венное материальное свидетельство: несколько листов нетленной пластбу
маги, исписанных крупным, размашистым почерком, который, как справедливо
подозревал Николай, принадлежал его отцу, Генриху Лоури, космическому а
рхеологу по призванию.
Матери он вообще не помнил. Двадцать лет, которые он прожил на попечитель
стве государства, окончательно стерли в его памяти черты родных людей.
Ту дождливую, ненастную ночь, когда на Дансию прибыли два цинковых гроба,
он не вспоминал никогда Ч об этом позаботились работавшие с ним психиат
ры, но сам Николай, естественно, этого не знал.
А четыре листа с черновиками статьи, вышедшей в свет уже после смерти род
ителей в одном из номеров ежемесячного обозрения “Все Миры”, ему вручил
старый пастор, настоятель храма в том городке, где жил и обучался Николай.

Он не любил перечитывать эти строки Ч они будоражили его уснувшую памят
ь, пытаясь вырвать нечто страшное из темных глубин безвременья, а Нику, пр
ивыкшему к своему статусу “сироты” и не видевшему в этом ничего подавляю
щего и ужасного, на самом деле совершенно не хотелось возвращаться в про
шлое. Как большинство молодых людей, он вполне нормально развивался, име
л друзей, интересы, мечты. Что могли дать ему какие-то гипотетические восп
оминания? Николай подсознательно чувствовал Ч ничего, кроме боли, и пот
ому не сильно ломал голову над данным вопросом.
До поры…

* * *

Пора задуматься пришла быстро и страшно…
На четвертый день он уже не бодро шагал, а тащился, едва передвигая ноги, п
о мокрой, заваленной ветками тропе, в которую превратилось дорожное поло
тно после прошедших ливневых дождей …
Тяжесть экипировки клонила к земле, давила, тянула вниз непомерн
ой ношей.
Вода кончилась; на дне пустой фляги бессильно бултыхался последний глот
ок теплой, отдающей нагретым пластиком жидкости.
Двое суток с небес рушилась вода Ч такого потопа Николай не мог припомн
ить за все шесть месяцев, что он провел в гарнизоне Хабора. Хляби наверху р
азверзлись всерьез и надолго. За его спиной свинцовые тучи толклись, цеп
ляя брюхом вершины гор, нередко, освещая окрестности, били молнии, гром
ворочался в высоте, то глухо, отдаленно, то ближе, резче, слов
но в небесах кто-то рвал листы плотного сухого картона…
Вконец измученный, к утру четвертого дня Николай добрался до знакомых ме
ст.
Вход в долину, где располагалась временная фактория, построенная для тор
говли с немногочисленными поселившимися в предгорьях инсектами, был за
вален хаотичным нагромождением измазанных в глине, вырванных с корнем к
устов, молодых деревьев и какого-то мусора.
Николай остановился, уже туго соображая, что к чему. От голода и усталости
он ослаб, силы грозили вот-вот покинуть измученное тело. Страшно, запреде
льно хотелось пить. Вода Хабора, словно издеваясь над его жаждой, опять с н
еутомимой силой начала изливаться с небес Ч крупный дождь забарабанил
по дороге, смывая с нее принесенную ночью грязь, вскипая фо
нтанчиками брызг в мутно-желтых лужах.
Ничего… Ч уговаривал Николай сам с
ебя, беззвучно шевеля потрескавшимися, воспаленными губами, невольно хв
атая ими драгоценные капли, что омывали лицо, Ч уже немного… нем
ного осталось …
Он проломился сквозь баррикаду веток, образо
вавшуюся на изгибе дороги у двух камней, которые создавали в этом месте п
одобие теснины. Николай шел, слабыми движениями распихивая по сторонам м
окрые, скользкие ветви. Автомат болтался на шее, бил по груди, больно впива
ясь рычажком затворной рамы под ребра…
Бронежилет он выкинул сутки назад. Все, что было лишнего, Ч тоже. Осталась
только сбруя разгрузки, надетая поверх изодранной формы. Расстаться с о
ружием и боезапасом он бы не согласился ни за что…
Кое-как перебравшись через завал, образовавшийся после схода небольшог
о, но стремительного грязевого потока Ч селя, который пронесся тут нака
нуне ночью, Ч он увидел наконец факторию.
Вернее, то, что от нее осталось.
Ровные, выстроенные в ряд обугленные остовы ангаров казались издалека в
росшими в почву почерневшими, блестящими под дождем скелетами давно пог
ибших исполинских животных…
Несколько минут Николай в немом потрясении смотрел на них, потом сел, сог
нулся под дождем, уронив голову на положенный поперек колен автомат…
Нет, он не плакал.
Это дождь хлестал по спине, стекая за шиворот щекотливыми струйками воды
, сбегая по щекам дорожками неиспитой влаги…
Просто он понял Ч ему конец.
Ухмылка судьбы, спасшей его в коротком ночном бою, обернулась страшной, м
учительной гримасой. Нет ничего страшнее для человека, чем оказаться сов
ершенно одному в чуждом твоей биологии мире.
Инсекты, которые чувствовали себя тут абсолютно вольготно, все же отлича
лись своим метаболизмом от людей.
Терпеть дальше не было смысла. Кто-то сжег, разграбил факторию, и теперь жд
ать помощи ему оставалось разве что от бога, в которого Николай, увы, не ве
рил.
С трудом оторвав налитую свинцом голову от согнутых коленей, он заставил
себя разогнуться и отцепить от пояса флягу. Допив последний глоток очищ
енной химическим путем воды и найдя место, где по камням бежал, низвергая
сь крохотными водопадами ручеек дождевой влаги, Николай подставил узко
е горлышко фляги под этот источник…
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16