- Где они теперь?..
- Это ты зря. Не все разбежались. Мы недавно собирались, поговорили, выяснили...
- По случаю Дня чекиста? Мы тоже собирались, тоже поговорили, а весь результат - ящик пустых бутылок.
- И никаких выводов не сделали?
- Ну, как никаких? Высекли себя задним числом, говорили, что надо бы кое-кого прищучить, осудить хоть бы общественным судом. За измену Родине. Да как прищучишь? Нужны факты, документы нужны, а они ныне вне нашей досягаемости.
- Я же говорю: есть документы.
- Так в чем же дело?
- Непросто их взять. Да и рискованно. Кое-кто ни перед чем не остановится, чтобы они не попали в руки таких, как мы.
- Вся наша жизнь - сплошной риск.
Миронов, все время говоривший наклонившись к костру, поднял голову. Лицо его от близкого огня казалось багровым.
- Выходит, договорились?
- Выходит.
- Я знал, что на тебя можно положиться. Приедем в Москву, я тебя кое с кем сведу.
- А Олега?
- Там видно будет.
- Ты ему не доверяешь?
- Секреты живут, пока о них знает один, максимум - двое.
- Чего ж ты нам обоим-то головы морочишь?
- Извини, брат, истосковался я по друзьям. Вся жизнь - только деловые отношения... А куда Олег-то подевался? Оле-ег! - позвал Миронов, не вставая.
Ответа не было, и он вскочил.
- Оле-ег!
- Чего? - послышался откуда-то глухой, вроде как придушенный голос.
- Ты не утонул? Иди сюда.
- Я подышу.
- У него, видать, астма, - сказал Миронов. - При астме врачи велят сидеть у воды.
Мурзин широко зевнул.
- Сморило что-то, воздух, что ли?
- Ложись да спи. Хоть вот тут, прямо на траве.
- Боюсь задницу простудить. С моим простатитом тогда пиши пропало. Пойду в машину.
- А я посижу. Когда еще придется так вот, у костра?
Спать в машине было неудобно, хотелось вытянуться, но места для ног не хватало, приходилось лежать согнувшись. Пока устраивался, разогнал сон. Хотел вернуться к костру, да уже лень было вставать, так и лежал, прислушиваясь к тишине, думал о том, очевидном, разбередившем душу.
И в самом деле, проморгали они, "зоркие стражи государства", допустили к власти мафию, ту самую, что прежде тайно расхищала общественную собственность. Теперь расхищает ее открыто, так сказать, на законном основании. Это она бросила лозунг, обманувший многих: "Бери, что можешь!", знала: у нее не убудет. Все крупное расхватано, а растерявшимся людям, приученным к нормам равенства и справедливости, тем самым, кого демократические наглецы обозвали "совками", достанутся крохи. Если достанутся...
Последнее время властвующие бандиты засучили ногами, заговорили о государственном патриотизме. Значит, задницу жжет. Но иногда у их адептов прорывается, прямо заявляют: "Пойдем против народа, мы ему ничем не обязаны". Мы- де не можем честно выиграть выборы и потому надо обмануть, запутать. Так и вещают, заразы: надо-де научиться стрелять первым и убивать. И "справедливый" демократический суд не сует их мордой в собственное дерьмо.
Поистине, в стране разгул сатанизма. Дьявол - это вырождение, а вырожденцы - пятая колонна, а пятая колонна, как известно, - перевертыши. Вот и цепочка: пятая колонна - предательство - сатанизм. С чего это вдруг на всех уровнях завопили о свободе сексуальных меньшинств, о гомиках, которых, дескать, напрасно обижают? Кто печется о них? Да те же сатанисты, дорвавшиеся до власти, те же вырожденцы, которым не терпится использовать общество, так сказать, с другой стороны. Имеют ли право они, чекисты, хоть и бывшие, оставаться равнодушными зрителями в этом сатанинском театре?..
С тем он и уснул.
5
Проснулся Мурзин от какого-то странного звука, породившего тревогу. Полежал, прислушиваясь к неестественной глухой тишине, позвал:
- Леша, что там?
Ответа не услышал. Видно, Миронов уснул, сидя у костра.
Несмотря на приоткрытые окна в машине было душно, по стеклам ползали слабые отсветы огня. Мурзин нащупал ручку и совсем опустил стекло. И тут услышал шум: кто-то ломился через кусты. Еще ничего не поняв, он толкнул дверцу, вывалился из машины, ткнулся лицом в мокрую от росы траву. Приподнялся, посмотрел на Миронова, дремавшего у костра, уронив голову на грудь. Затем увидел бежавшую от кустов темную фигуру и узнал Маковецкого.
- Что тут у вас? - крикнул Маковецкий.
- Похоже на выстрел, когда с глушителем, - сказал Мурзин, вставая. Алексей, ты слышал?
Он подошел к Миронову, тронул за плечо. И тот вдруг начал валиться на бок.
Крови было немного, только на виске возле уха, но и в слабом отсвете костра было видно: пуля попала так, что надежд на легкий исход не оставалось.
- Кто стрелял? - отшатнулся Мурзин. - Откуда? Оттуда?..
Он бросился к кустам, но Маковецкий рассудительно крикнул ему:
- Это потом. В больницу надо. Cкорей!
Они втащили Миронова в салон, Мурзин плюхнулся на сидение шофера и спохватился: ключ где-то у Миронова. Перегнувшись, принялся шарить по карманам. Вытащил бумажник и в нем, в отдельном кармашке, нашел ключ.
Руки тряслись, и он никак не мог завести машину. Стартер орал, а двигатель молчал. Наконец вспомнил, как Миронов жаловался на особый норов машины: чтобы холодная задышала, надо поддать воздуху, - и до отказа выдернул ручку подсоса. Мотор взревел, машина дернулась, едва не налетев на сосну, затем сдала назад, круто развернулась и запрыгала по луговине.
Через какое-то время, показавшееся чрезмерно долгим, они выскочили на грунтовку. Пустынную спящую деревню с тускло поблескивавшими бельмами окон миновали, не сбавляя скорости.
- Может, тут медпункт есть? - запоздало крикнул Мурзин.
- Какая медицина в нынешних деревнях! - тоже в крик ответил Маковецкий и подался вперед, задышал в затылок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84