На определенном жизненном этапе каждый из нас соблазняется такими историями и мечтает получить источник всемогущества в собственное распоряжение. Возможно даже, что в них есть доля правды и похожие источники существуют...
Он снова задумался. Остальные молчали, чувствуя, что старый маг еще не кончил говорить.
– Вот что я скажу вам, мальчики, – произнес наконец он. – С учетом недавних событий становится очевидным, что если источники неограниченной силы существуют, для нас было бы очень неприятно, если бы они попали в распоряжение Могрифа с Гестартом. Для нашего же блага нам нужно узнать об островах побольше – хорошо, если это не подтвердится, но если это хотя бы отчасти окажется правдой, нас, по крайней мере, не застанут врасплох.
– Может, об этом написано дальше? – Зербинас кивнул на листы в руках Хирро.
– Я переведу их в ближайшие дни. – Ринальф забрал листы у пиртянина. – Будем надеяться, что они помогут и нам.

Зербинас проснулся на исходе ночи. Вставать было еще рано, но накануне они с Хирро завалились спать после обеда, чтобы наверстать бессонную ночь, и сейчас сон уже не шел к нему. Подумав, что его друг тоже не заспится, он решил приготовить завтрак и вышел в сад за особняком, где под навесом хранились дрова.
Войдя с охапкой дров на кухню, Зербинас от неожиданности остановился у двери. В кухне хозяйничала женщина, высокая и смуглокожая, с пышным узлом темных волос на затылке. Она лазила по полкам и перебирала пакеты с продуктами, мурлыча и насвистывая себе под нос. Ее мурлыканье то и дело прерывалось заклинанием распознавания ядов, она то одобрительно кивала и откладывала пакет в сторону, то пренебрежительно фыркала и возвращала его на полку.
Из охапки в руках заглядевшегося Зербинаса с грохотом вывалилось полено. Женщина вздрогнула и обернулась к нему. Белки ее глаз были темно-коричневыми, на их фоне выделялась ярко-желтая радужка с черной точкой зрачка посередине.
– Простите, я, кажется, напугал вас, – пробормотал Зербинас, нагибаясь за поленом. Он водворил полено на место, но из охапки выпали два других.
Женщина широко улыбнулась, обнажив два ряда оранжевых зубов.
– О-о, новичок, – протянула она на алайни. – Тоже завтракать, да? Тащи их сюда, к печке, а эти оставь, потом поднимешь. Я как раз жалела, что в кухне не осталось ни полена.
Зербинас кивнул и выполнил требуемое.
– Ты как – все здесь ешь или у тебя тоже пищевая несовместимость? – поинтересовалась женщина. – Если не все, то посмотри в этой куче, что я выбрала, и убери оттуда все, что тебе не подходит, а то неудобно стряпать для каждого отдельно, – затараторила она, не дожидаясь ответа. – Хорошо, что ты здесь, позавтракаем вместе – в компании веселее. Ринальф, конечно, еще спит, да он и не ест так рано, а я проголодалась с дороги. Разводи пока огонь, а я налью воды в кастрюлю – там, в чане, я видела, еще осталось. Сделаем вот из этого кашу, это порежем на хлеб, а вот знаменитое асфрийское ореховое масло – как удачно, что мне можно его есть. Знал бы ты, сколько местных деликатесов для меня, увы, запретны. Кстати, как тебя зовут?
Оторопевший от словоизвержения Зербинас назвал свое имя.
– Как-как? – опешила женщина. – Ее..бинас?
– Нет, пожалуйста, только не так! – расхохотался Зербинас.
– Но эти ужасные согласные в начале имени – они совершенно мне не даются. – Она с упреком глянула на него, словно он был виноват в этом. – Где это только язык такой бывает?!
– На Лирне. А тебя как зовут?
– Иллинайри. Это мое утреннее имя. После полудня зови меня Иллинэнди, а вечером – Иллинори.
– А ночью? – спросил Зербинас, машинально вычисливший закономерность. Женщина посмотрела на него так, словно он спросил нечто крайне неприличное.
– Ночным именем меня зовет только тот мужчина, который делит со мной постель, – ответила она.
– Я вовсе не имел в виду... – смутился он. – Но почему так много имен, неужели тебя нельзя звать просто...
– Зербинас!!! – перебил его на полуслове показавшийся в дверях кухни Хирро. – Только молчи, пожалуйста, и выслушай меня. Как удачно, что я вошел, а то бы ты сейчас назвал Анор основой ее ксатского имени, а это на Ксате считается тягчайшим оскорблением, которое смывается только кровью. Не трудись запоминать ее имена, потому что, помимо суточных, у ее имени есть еще сезонные и праздничные вариации, причем по ксатскому календарю. К нашему общему счастью, она не возражает, когда мы зовем ее Анор.
– Анор? – обрадовался Зербинас. – Какое замечательное прозвище – ведь на алайни так называют волшебную птичку, приносящую удачу.
– Да, и это прозвище появилось не на пустом месте, а потому, что все мероприятия с участием Анор всегда кончаются успехом. Анор, ну зачем ты сразу не сказала ему об этом?
– У него самого просто невозможное имя, я и подумала, что если он справляется со своим именем, то сумеет правильно называть и меня, – объяснила Анор. – Ты только послушай, как оно звучит!
Она сделала попытку произнести имя Зербинаса.
– Ну нет, только не так! – захохотал Хирро.
– Но я все равно никогда этого не выговорю, – категорически заявила она. – Хирро, а у него есть прозвище на алайни, которое можно выговорить?
– Нет, но мы в два счета придумаем. – Хирро предвкушающе улыбнулся и глянул на Зербинаса. – Ты не поверишь, Анор, этот парень голыми руками почти что задушил кера. Почему бы нам не назвать его Кером, а?
– Кер! – радостно воскликнула ксатская колдунья. – Это хорошо! Это прекрасно выговаривается! Кер, как жаль, что я не бывала у вас на Лирне – у вас такой оригинальный местный язык. Я бы потом целую неделю смеялась!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127