Когда Артур исчез, отец решил, что вы дошли до крайности, убили его и спрятали тело. Он даже забрал из комнаты ту маленькую биту, опасаясь, что вы пустите ее в ход еще раз.
Шейла поставила локти на стол и закрыла лицо ладонями.
– Поэтому когда мы появились, он начал признаваться. Хотел принять на себя вашу вину за то, что делал с вами. За это.
Босх достал из кармана конверт с фотографиями и положил на стол. Она медленно опустила руки и взяла его. Открывать не стала. Не было нужды.
– Как вам это прослушивание, Шейла?
– Вы… вот чем вы, значит, занимаетесь? Вторгаетесь таким образом в чужие жизни? В секреты, во все?
– Мы «закрыватели», Шейла. Иногда бываем вынуждены.
Босх заметил возле стола ящик с бутылками воды. Достал одну и открыл для Шейлы. Поглядел на Эдгара, тот покачал головой. Открыл другую для себя, придвинул к столу стул, на котором сидел Фрэнк, и сел.
– Послушайте, Шейла. Вы были жертвой. Ребенком. Он был вашим отцом, сильным и главой дома. Быть жертвой не стыдно.
Она промолчала.
– Теперь пора расстаться с грузом воспоминаний. Рассказать нам о том, что произошло. Думаю, раньше вы сообщили не все. Мы снова на стартовой черте и нуждаемся в вашей помощи. Речь идет об Артуре.
Босх сделал большой глоток воды. В комнате было очень жарко. Когда он приложился к бутылке второй раз, Шейла промолвила:
– Теперь я кое-что понимаю…
– Что же?
Она уставилась на свои руки и продолжила:
– Когда Артур ушел, отец больше ко мне не прикасался. Я стала почему-то нежеланной. Я была толстой, некрасивой. А может, он боялся того, что, как думал, я совершила или была способна совершить.
Она положила конверт на стол.
– Шейла, вам есть что рассказать о том последнем дне, чего не говорили раньше? Что нам поможет?
Она еле заметно кивнула и опустила голову, спрятав лицо за поднятыми кулаками.
– Я понимала, что Артур уходит из дома, – неторопливо произнесла она. – И ничего не предприняла, чтобы удержать его.
Босх передвинулся на край стула и мягко спросил:
– Как это было, Шейла?
Она ответила после долгой паузы:
– Я вернулась из школы. Он был у себя в комнате.
– Значит, Артур явился домой?
– Да, но ненадолго. Дверь была приоткрыта, и я заглянула. Он укладывал вещи в школьный рюкзак. Я поняла, что он делает. Он укладывался и собирался убежать из дома… Я прошла в свою комнату и закрыла дверь. Мне хотелось, чтобы он исчез. Очевидно, я ненавидела его, не знаю. Но желала, чтобы он убрался. Для меня он был причиной всего. Я мечтала, чтобы в доме его духу не было. И оставалась в своей комнате, пока не услышала, как закрылась парадная дверь.
Шейла подняла голову и взглянула на Босха. Босх часто видел, как при облегчении души у людей появляется какая-то сила. Теперь он заметил эту силу в ее глазах.
– Я могла удержать его, но не удержала. И с этим сознанием была вынуждена жить. Теперь, когда знаю, что с ним случилось…
Она устремила взгляд куда-то вдаль, где ей виделась надвигающаяся на нее волна вины.
– Спасибо, Шейла, – промолвил Босх. – Знаете еще что-нибудь, способное помочь нам?
Она пожала плечами.
– Теперь мы оставим вас в покое.
Босх встал и поставил стул на место посреди комнаты. Затем вернулся к столу и взял конверт с фотографиями. Направился к двери, и Эдгар распахнул ее.
– Что с ним будет? – спросила Шейла.
Детективы обернулись. Босх понял, что она говорит об отце.
– Ничего. То, что он делал с вами, уже давно за пределами срока давности уголовного преследования. Вернется в свой трейлер. Шейла, возможно, когда-то он был притеснителем. Но время меняет положение вещей. Отнимает силу и отдает тем, у кого ее не было. Теперь уже притеснен ваш отец. Поверьте мне. Он больше не может причинить вам зла. Он ничто.
– Что вы сделаете с фотографиями?
Босх поглядел на конверт, потом снова на Шейлу.
– Они должны лежать в досье. Их никто не увидит.
– Я хочу их сжечь.
– Сожгите воспоминания.
Шейла кивнула. Босх повернулся, чтобы выйти, но услышал ее смех и обернулся:
– Что такое?
– Ничего. Просто мне приходится сидеть здесь целый день и слушать людей, которые пытаются говорить, как вы. И теперь я знаю, что похоже ни у кого не получится. Никто не сыграет правильно.
– Это индустрия развлечений, – заметил Босх.
Шагая по коридору к лестнице, Босх и Эдгар снова миновали всех актеров. На лестничной клетке Фрэнк громко произносил свои реплики. Когда появились детективы, он улыбнулся им:
– Ребята, вы настоящие полицейские, верно? Как, по-вашему, я читал?
– Великолепно, Фрэнк, – сказал Эдгар. – Ты «закрыватель», дружище. Доказательство у тебя в брюках.

46

В два часа Босх и Эдгар прошли через сыскной отдел к своему столу. Из Уэстсайда до Голливуда они ехали в полном молчании. Шел десятый день расследования. К убийце Артура Делакруа они были не ближе, чем в течение всех лет, пока кости мальчика лежали на склоне холма над Уандерланд-авеню. Наглядные результаты их десятидневной работы сводились к гибели констебля и самоубийству явно исправившегося педофила.
Как обычно, Босха дожидались розовые извещения о телефонных звонках и пакет из экспедиции. Босх первым делом взял его, догадавшись, что в нем.
– Наконец-то.
Открыв пакет, он достал оттуда мини-кассетный магнитофон. Нажал кнопку воспроизведения звука, чтобы проверить батарейку. Сразу услышал собственный голос. Убавил громкость и выключил аппарат. Положил его в карман куртки, а пакет бросил в мусорную корзину.
Потом стал просматривать извещения о телефонных звонках. Почти все были от репортеров. Эта публика готова и превознести тебя, и смешать с грязью, подумал Босх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93