– Да, – ответила она. – Мы с Доном брали к себе детей в течение двадцати пяти лет.
– Просто потрясающе. Я восхищен. И сколько же детей вы приютили?
– Трудно было вести им счет. Одни жили у нас годами, другие всего неделями. Многое зависело от прихоти судов по делам несовершеннолетних. Мне разбивало сердце, когда ребенок только-только привыкал, начинал чувствовать себя как дома, а суд отправлял его обратно в семью, или к другому родителю, или еще куда. Я всегда повторяла, что берущим детей на воспитание нужно иметь большое сердце с большой омозоленностью на нем.
Одри посмотрела на мужа, он взял ее за руку и повернулся к Босху.
– Мы однажды сосчитали их, – произнес Дон Блейлок. – В общей сложности у нас за все время жили тридцать восемь детей. Но воспитали мы только семнадцать. Некоторые находились у нас достаточно долго для этого. Где-то от двух лет до… один прожил с нами четырнадцать.
Он повернулся так, чтобы видеть стену над кушеткой, поднял руку и указал на фотографию мальчика в кресле-каталке. Мальчик был хрупкого сложения, в толстых очках. Запястья согнуты под острым углом. Ребенок криво улыбался.
– Это Бенни.
Босх вынул блокнот, раскрыл на чистой странице, и тут защебетал его сотовый телефон.
– Это меня, – сказал он. – Не беспокойтесь.
– Не хотите ответить? – спросил Блейлок.
– Они могут оставить сообщение. Я не думал, что в такой близости к горам будет четкий прием.
– Прием четкий, мы даже смотрим телепередачи.
Босх взглянул на него и понял, что повел себя бестактно.
– Прошу прощения, я не имел в виду ничего дурного. Не можете ли припомнить, кто из детей жил у вас в восьмидесятом году?
Супруги молча переглянулись.
– Кто-то из наших ребят причастен к этому делу? – удивилась Одри.
– Я не знаю, кто у вас жил. Как уже сказал, мы стараемся восстановить картину улицы. Нам нужно установить, кто проживал там. Потом будем исходить из этого.
– Ну, вам наверняка поможет служба по делам несовершеннолетних.
Босх кивнул.
– Ее переименовали. Теперь это управление по делам несовершеннолетних. И оно, миссис Блейлок, не сможет помочь нам до понедельника в лучшем случае. А эти сведения нужны срочно. Мы ведем расследование убийства.
Супруги вновь посмотрели друг на друга.
– Знаете, – заговорил Дон Блейлок, – нелегко будет точно вспомнить, кто жил у нас в то или иное время. Некоторые жили, например, Бенни, Фрэнсис, Джоди. Но каждый год у нас появлялись новые, которых, как рассказала Одри, быстро забирали. С ними посложнее. Так-так, восьмидесятый…
Он встал и повернулся к фотографиям на стене. Указал на мальчика-негра лет восьми.
– Вот, Уильям. Он был у нас в восьмидесятом году. Он…
– Нет, его не было! – возразила Одри. – Уильям появился в восемьдесят четвертом. Помнишь, тогда проходили Олимпийские игры? Ты сделал ему факел из фольги.
– Ах да, в восемьдесят четвертом.
Босх подался вперед. Теперь ему стало жарко рядом с камином.
– Давайте начнем с тех троих, которых вы упомянули. Бенни и еще двух. Как их полные имена и фамилии?
Ему назвали их фамилии и имена, а когда он спросил, как с ними можно связаться, продиктовали номера телефонов двоих, уже без Бенни.
– Бенни умер шесть лет назад, – сообщила Одри. – Рассеянный склероз.
– Сочувствую.
– Он был нам очень дорог.
Босх выдержал подобающую паузу.
– А кто еще? Вы не вели списков, кто появлялся у вас и на какое время?
– Вели, но здесь их нет, – ответил Блейлок. – Они в архиве в Лос-Анджелесе.
Неожиданно он щелкнул пальцами.
– Знаете, у нас есть пофамильный список всех детей, которым мы помогли и старались помочь. Только он составлен не по годам. Возможно, нам удастся его несколько сократить, но пригодится ли он вам?
Босх увидел, как Одри резко бросила на мужа гневный взгляд. Муж его не заметил. Босх понял, что она инстинктивно хочет оградить своих детей от угрозы, реальной или нет, которую он представлял.
– Да, будет очень кстати.
Блейлок вышел из комнаты, и Босх обратился к Одри:
– Вы не хотите, чтобы муж дал мне этот список. Почему, миссис Блейлок?
– Потому что думаю, вы нечестны с нами. Вы что-то ищете. Такое, что вам нужно для закрытия дела. Вы ехали ночью три часа из Лос-Анджелеса не ради формального расспроса, как это назвали. Вы знаете, что эти дети – из сомнительного окружения. Они были отнюдь не ангелами, когда появились у нас. И я не хочу, чтобы кого-либо из них обвиняли в чем-то только из-за того, что они родились в неблагополучных семьях.
Босх помолчал, дабы увериться, что она закончила.
– Миссис Блейлок, вы бывали когда-нибудь в маккларенской детской колонии?
– Конечно. Кое-кто из наших детей находился там.
– Я тоже. И во многих семейных приютах, где подолгу не задерживался. Так что представляю, какими были эти дети, поскольку сам был таким. И помню, что в некоторых приютах царит любовь, а иные не лучше тех мест, откуда забраны дети, а то и хуже. Знаю, что одни приемные родители думают о детях, а другие – о чеках из службы по делам несовершеннолетних.
Помолчав несколько секунд, Одри произнесла:
– Это не имеет значения. Все равно вы хотите завершить свою картинку-загадку любым кусочком, который подойдет.
– Вы ошибаетесь, миссис Блейлок. И в моей задаче, и во мне.
Дон вернулся с зеленой, похожей на школьную папкой. Положил ее на квадратный журнальный столик и раскрыл. Карманы папки были набиты письмами и фотографиями.
Одри продолжала:
– Мой муж работал в муниципальной системе, как и вы, поэтому ему будет неприятно слышать. Но я, детектив, не верю ни вам, ни вымышленным предлогам вашего приезда. Вы нечестны с нами.
– Одри!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93