У Келлер чуть не разорвалось сердце. Это ты , – звучал у нее в голове голос – тот самый голос, который она слышала вчера, в минуты схватки с драконом. Он наполнил ее радостным удивлением. – Эта ты… Та самая, которую я искал. Ты – единственная…Келлер больше не хотелось возражать – она желала только бесконечно слушать Галена. Казалось, она вдруг увидела прямо перед собой заветную мечту. Человека, которого она чувствовала, как самое себя. Я знаю тебя, – отозвался голос Галена в ее голове. – Мы так похожи… Нет, – подумала Келлер, но протест прозвучал довольно слабо.Цепляться за злость и ненависть казалось ей теперь бессмысленным занятием. Мы принадлежим друг другу , – просто объяснил Гален. – Вот так. Теплые волны… Келлер воспринимала его любовь как яркий свет, льющийся на нее, и больше не могла сопротивляться.Она обняла Галена. Слегка повернула голову, и, поскольку они были почти одинакового роста, их губы оказались совсем рядом.Поцелуй был трепетным, блаженным и сладостным.После бесконечного плавного парения в золотистой дымке Келлер вдруг вздрогнула от неожиданных мыслей: Есть что-то, что я должна помнить… Я люблю тебя , – ответил Гален. Да, но я о чем-то забыла… Мы вместе, – напомнил он. – Я не хочу, чтобы ты думала о чем-то еще. И на этот раз он сказал правду. Келлер была согласна с ним. Кто бы смог добровольно отказаться от этого тепла, близости и тихой радости?Но они о чем-то говорили – целая вечность прошла с тех пор, тогда она еще была одна. Келлер вспомнила, что в той жизни что-то безмерно печалило ее. Я не позволю тебе печалиться. И ты больше не будешь одна , – возразил он молча.Гален провел по ее волосам кончиками пальцев. Только и всего, но этот жест чуть не лишил Келлер способности мыслить.Однако этого не произошло. Одна… Теперь я вспомнила. Записка ее матери. «Ты всегда будешь одна». Кольцо рук Галена сжалось. Не смей! Не думай об этом. Мы вместе. Я люблю тебя… Нет!.. Келлер резко вырвалась из его объятий. И обнаружила, что они все еще стоят посреди библиотеки. Посмотрела на Галена в упор. Он выглядел изумленным, потрясенным, словно его силой вышвырнули из прекрасного сна.– Келлер…– Нет! – выпалила она. – Не прикасайся!– Не буду. Но уйти я тебе не позволю. Ведь я люблю тебя.– Любовь – это слабость, – отрезала Келлер. Заметив на полу оброненную записку матери, она подхватила ее. – А меня никто не заставит стать сентиментальной и слабой! Никто!Уже за дверью она стала искать себе оправдание: Гален не вправе любить ее. Это немыслимо. Ему предначертано жениться на колдунье.От этого зависит судьба всего мира. Глава 8 Келлер хотелось проверить защиту дома, но она понимала, что это ни к чему. К тому же она была недостаточно чувствительна к энергии колдуний. Защиту установила бабушка Харман вместе с Уинни, а на их опыт можно положиться.Защита была устроена так, что в дом могли проникнуть только члены семьи Доминик и обычные люди. Но всем обитателям Царства Ночи доступ внутрь был закрыт – кроме Ниссы, Уинни, Келлер и Галена. Келлер мрачно усмехнулась, сообразив, что если какие-нибудь дальние родственники матери Илианы явятся в гости, их ждет сюрприз. Незримая стена помешает им шагнуть через порог.До тех пор, пока защиту не разрушит кто-нибудь изнутри, дом будет надежнее и безопаснее, чем Форт-Нокс.Келлер узнала, что бабушка Харман уехала на лимузине. Ночью кто-то заменил его неприметным «фордом», припаркованным у бордюра. Ключи в конверте бросили в почтовый ящик вместе с планом школы, в которой училась Илиана.Агенты Рассветного Круга знали свое дело.– Я не успела привести себя в порядок, – жаловалась Илиана, пока Нисса тащила ее к машине. – Прическа не закончена!– Ты выглядишь бесподобно, – заверила ее Уинни.Уинни сказала правду. Серебристые, струящиеся водопадом волосы Илианы не нуждались в парикмахерских услугах. Они были прекрасны в любом виде – зачесанные вверх, заплетенные в косу, заколотые в пучок или распущенные.«По-моему, этой маленькой дурочке незачем даже их расчесывать, – подумала Келлер. – Такие шелковистые волосы не путаются».– И я забыла шарф…– Вот он. – Келлер набросила шарф на шею Илианы.Шарф был нелепым, бархатным, тусклого цвета с металлическим отливом и шестидюймовой бахромой. Он не согревал, а служил украшением.Илиана чуть не задохнулась, когда Келлер несколько раз туго обмотала шарф вокруг ее шеи.– С чего это ты нынче такая агрессивная? – спросила Уинни, помогая задыхающейся Илиане ослабить шарф.– Боюсь, как бы не опоздать, – коротко отозвалась Келлер, чувствуя на себе подозрительный взгляд Ниссы.Гален вышел из дома последним. Келлер успела заметить, что он бледен и серьезен, и тут же отвела глаза. На пороге появилась мать Илианы с малышом на руках.– Попрощайся с друзьями сестренки. Скажи им «пока».– Ке-е! – позвал малыш. – Ke-e!– Помаши ему, – шепотом подсказала Уинфрит.Келлер стиснула зубы. Она неловко помахала рукой, продолжая настороженно озираться по сторонам в поисках опасности. Малыш протянул к ней ручонки:– Каи-ая!– Пора удирать отсюда! – Келлер почти втолкнула Илиану на заднее сиденье.Нисса села за руль, Гален – рядом с ней. Уинни обежала вокруг машины и примостилась по другую сторону от Илианы.Пока автомобиль выезжал на дорогу, Келлер впервые увидела дом снаружи. Он оказался красивым двухэтажным особняком в постколониальном стиле, с мансардой, обшит белой вагонкой. Вдоль тихой улицы в два ряда росли кусты кизила, которые, наверное, особенно красивы в пору цветения. Жители таких улиц весной посиживают на верандах в качалках, кто-нибудь из них наверняка держит пчелиные ульи в боковом дворике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51