— Отстраивается заново твоя конюшня, — весело засмеялась Рут.
— Чья же это идея?
— Как чья? Общая. Все они хотят помочь тебе, Кэтрин. — Рут внимательно посмотрела ей в глаза. — Позволь им это сделать. Тут нет ничего обидного.
Прощение и доверие плохо давались ей еще со времени замужества с Сэмом. Потом бессердечное отношение этих же самых людей еще больше ожесточило Кэтрин. Она раскрыла было душу Джейку. но только для того, чтобы жизнь ее заполнили его ложь и умолчания. Теперь же Кэтрин наблюдала, как усердно трудились мужчины, строившие конюшню, и как женщины сгружали еду для них с повозок, и что-то у нее внутри начало оттаивать.
Она может наполнить свою жизнь работой, но все равно останется одинокой. А может быть, она сумеет раскрыться навстречу людям и принять дружбу, которую эти люди ей предлагают. Разумеется, ей снова могут причинить боль. Но самоизоляция — это жизненный путь труса, а если чего она и не могла больше позволить себе в этой жизни, так это трусости.
— Лучше нам сообщить Мэри, что у нас гости, а то ее ворчанию конца не будет.
И Кэтрин потянула Рут к дому.
Путь до Чикаго показался Джейку длинным и тоскливым. Он решил добираться верхом, рассчитывая, что долгий путь и одиночество помогут ему побороть раздражение, вызванное решением Кэтрин. Но когда он приехал в этот раскинувшийся на многие мили город, то все еще пребывал не в духе и во внутреннем напряжении.
Алан Пинкертон совсем был не рад перспективе расстаться с двумя своими агентами, входившими в число тех, кто пользовался его особым доверием. Он предпринял несколько попыток отговорить Джейка от принятого им решения. Но Джейк оставался непреклонен. Душа у него больше не лежит к работе, сказал он своему рассерженному шефу. Джейк рассчитывал представить отчет и через несколько дней освободиться, но из-за дополнительной писанины, связанной с предстоящим увольнением, ему пришлось остаться в Чикаго на целую неделю.
Решив, что он уже и так сильно задержался, Джейк продал лошадь и купил билет на поезд до Иллинойстауна. Там он сможет сесть на паром и переехать через Миссисипи в Сент-Луис. Уже больше года он не видел родителей, и там его давно заждались.
Он никому не сообщил о своем приезде, рассчитывая удивить близких. Однако когда Джейк вошел в родительский дом, его встретила тишина, и он подумал, что лучше было бы отправить телеграмму.
— Мама? — окликнул Джейк.
У лестницы наверху возник хрупкий силуэт.
— Джейк? Как же тебе удалось добраться так быстро? — воскликнула его мать.
Джейк нахмурился:
— Что ты хочешь сказать? Я просто оказался в городе проездом и решил заскочить. Я не смогу побыть у вас долго.
Мать медленно спустилась по лестнице, качая головой. Джейк заметил следы усталости у нее на лице, быстро подошел и взял ее за руки.
— Я послала телеграмму в Чикаго вчера. С отцом плохо.
Джейк посмотрел наверх и полетел по лестнице, прыгая через две ступеньки. Остановился он только у постели отца.
Посмотрев на спящего старика, Джейк был поражен бледностью и прозрачностью его кожи. «Когда же он стал таким старым»?
Джейк услышал, как в комнату вошла мать.
— Что случилось?
— Чахотка.
Голос ее был ровным и полным отчаяния.
От этого единственного слова сердце Джейка бешено забилось. Оно было равнозначно похоронному звону. Некоторые живут с этим недугом по нескольку лет, но для большинства конец наступает быстро.
— Что говорят врачи? — прошептал он.
— Что могут они сказать? «Пусть полежит в покое». — Мать печально улыбнулась. — Ты же знаешь, как ненавидит он покой.
Джейк подумал о своем отце — всегда энергичном, живо реагирующем на окружающую его жизнь, постоянно пребывающем в самой гуще происходящего или только еще готовящегося. Сохранившийся в памяти Джейка образ отца никак не накладывался на лежавшего перед ним сжавшегося человека.
Джейк вздохнул и посмотрел в окно. Не такого возвращения домой он ждал. Ему надо послать весточку Мэтту. Он уже сомневался, удастся ли ему приехать на свадьбу друга.
Июль перешел в август. Кэтрин серьезно подумывала, не слишком ли усердно она работает. Если раньше она могла трудиться весь день и начинала ощущать усталость только когда работа заканчивалась и опускалась ночь, то теперь уже после обеда она чувствовала, что руки и ноги наливаются свинцом. Последние несколько дней ей даже приходилось присаживаться и некоторое время отдыхать, чтобы не свалиться с ног.
Однако подозрения возникли у нее в голове только тогда, когда она решила примерить платье, приготовленное к свадьбе Рут. Когда портниха попыталась застегнуть платье на спине, материя порвалась.
— Миссис Лоран, кажется, платье вам мало. Простите мне мой вопрос: не прибавили ли вы в весе?
Кэтрин посмотрела на портниху и нахмурилась. Поскольку с утра до ночи она трудилась на открытом воздухе, костюмом ей служили мужские рубашки и джинсы, которые всегда были ей велики. Платье она не надевала уже больше месяца. Может быть, и поправилась.
Кэтрин пожала плечами:
— А вы правильно сняли мерку?
— Да, миссис. У нас ведь было уже две примерки. Вы же знаете, как беспокоится мисс Рут о свадьбе.
Кэтрин кивнула. Ее подруга решила сделать свадьбу настоящим событием. Она следила за каждой мелочью лично и довела всех, кто занимался ее свадьбой, чуть ли не до безумия. Эта примерка была первой, на которую Рут разрешила Кэтрин прийти без нее. И то только потому, что платье было уже почти готово.
— Можете вы подогнать его? — спросила Кэтрин.
— Конечно, миссис.
Кэтрин посмотрела молодой женщине в глаза.
— Только ничего не говорите мисс Рут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94