Я этого не знаю, Охотник, и не тороплюсь это выяснить. А именно это мне и предстоит, если я покорюсь твоей воле. Вот в чем заключается истина.На мгновение оба замолчали, лишь свистел, медленно затихая, ветер. Затем, голосом тихим, как сама ночь, заговорил Охотник:— Долину покрыл пеленой один из Йезу.— Да.— И ты не можешь снять эту пелену.Демон покачал головой:— Тогда, Кэррил, предложи мне какую-нибудь альтернативу. Я в отчаянии, а это означает, что я без малейших колебаний убью тебя, если у меня не будет другого выбора. И ты это знаешь. Вот и подскажи, как мне быть.Демон сделал глубокий вдох, чтобы унять дрожь. Это было чисто человеческим действием, а вовсе не демоническим. В конце концов его тело было всего лишь иллюзией.— Я могу поговорить с ним. Я могу попросить… Но это — все!— А каковы шансы на то, что это сработает?— Крайне малы, — признался демон. — Но если альтернативой станет открытый конфликт между нами… Это будет означать гибель для нас обоих.— Хорошо. Непременно напомни ему об этом.— А если это все-таки не подействует?Серые глаза сузились.— Ни для тебя, ни для меня это ничем хорошим не кончится, не правда ли?— Мягко говоря, — пробормотал демон.— Сделай для меня только это. А уж об остальном позабочусь я сам.— А ты думаешь, у тебя получится? — резко спросил Кэррил.— Что именно?— Уничтожить его. Того, кто несет ответственность за все это. Ты ведь так и собираешься поступить, верно?— А тебе кажется, что у меня ничего не выйдет?Демон вздохнул:— Любому другому человеку я бы ответил: у тебя ничего не получится. Человеческому могуществу с ним не совладать. Но что касается тебя, Охотник… Если годы и научили меня чему-нибудь, то только тому, что тебя нельзя недооценивать. И еще никто из твоих врагов не вышел живым из поединка с тобой. Так могу ли я судить об исходе этой борьбы?Лицо Охотника несколько смягчилось, с некоторой натяжкой можно было сказать, что он улыбается.— Ты мне льстишь.— Едва ли.Но и демон, отдавая прощальный поклон, испытывал вроде бы некоторое облегчение.Трудно было сказать, в какой именно момент тело Кэррила начало таять в воздухе: только что оно, на взгляд, ничем не отличалось от человеческого, потом стало прозрачным — и сквозь него начали светить дальние звезды. Изумительная иллюзия, подумал Таррант. Главный талант демонов Йезу — и их самое грозное оружие…Прежде чем демон дематериализовался окончательно, в тот момент, когда его образ — пусть уже и полупрозрачный — еще витал в воздухе, Таррант внезапно проговорил:— Кэррил?..Фигура не прервала, но сдержала перевоплощение, так и оставшись наполовину телесным, наполовину призрачным образом. Фосфоресцирующие глаза с любопытством посмотрели на Тарранта.— Мне… жаль. Что приходится обращаться с тобою так. — Охотник говорил с трудом; сожаление и раскаяние были нечастыми гостями в его эмоциональном мире. — Мне бы хотелось, чтобы можно было обойтись без этого.Ему показалось, будто призрачный Кэррил едва заметно улыбнулся.— Мне тоже, — сказал демон. — Я испытываю те же чувства. — И в самый последний миг, уже окончательно растворяясь в ночи, он прошептал: — Побереги себя, дружище! 25 Ночь проходила медленно. Таррант так и не появился. Дэмьен изо всех сил старался не думать о том, что же могло стрястись с Охотником, но образы из прошлого не давали ему покоя. Охотник в пламени костра. Охотник, кричащий от невыносимой боли. Тело Охотника у него в руках — настолько изуродованное, что кожа отслаивалась при первом прикосновении, обнажая сырое мясо…«Но этого не должно было случиться здесь. Его просто не смогли бы взять в плен. Возможно, странное колдовство, присущее этому месту, не дает ему пробиться к нам. Возможно, уже в следующую минуту ему все-таки удастся пробиться».Возможно.Демонические твари появились ночью: мелкая зубастая нечисть, припавшая к прутьям решетки, подобно изголодавшимся хищным зверькам. Элементарным заклятием Отвержения он возбранил им доступ в пещеру, однако они по-прежнему вились у входа с раздражающей настойчивостью. Периодически ему приходилось возобновлять Отвержение, и каждый раз при этом он думал о том, в каком сейсмически опасном краю находится. Один раз легкий толчок произошел буквально сразу же вслед за очередным Творением, и после этого его полчаса била дрожь. Сколько еще придется — и удастся — искушать судьбу?А девчушка по-прежнему смотрела на него не отрываясь. Она вновь забилась в самый дальний угол темницы — в нишу столь крошечную, что Дэмьен не смог бы вытащить ее оттуда силком, даже если бы ему этого захотелось. То, что она безумно боится священника, было несомненно — один неосторожный шаг в ее сторону, и она принималась вопить от ужаса, стараясь забиться еще глубже в свою нишу в голой скале. А чего стоят обвинения, прозвучавшие из ее уст! «Твоему Богу не взять меня! Я не хочу истечь кровью ради Него!» Как будто Единый Бог берет маленьких детей. Как будто Он их истязает.Но тут Дэмьен вспомнил о детях Пяти Городов: их ведь заковывают в цепи, выставляют приманкой для порождений Фэа. А посвященные, жалкие и беспомощные, которых убивают прямо в колыбели, хотя единственное их преступление заключается в Видении. Наряду с ними убивают, должно быть, и многих других детей — даже тех, что не обладают Видением, а только ведут себя как-то странно, не похоже на остальных, — и вот истерические родители приносят их в жертву, чтобы поддерживать чистоту человеческой расы… Да, именно так. Пострадала ли эта девочка от рук Святой Церкви или нет, у нее есть все основания страшиться людей в рясе.Как же это чудовищно. Как непредставимо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148