– Да, в общем, можно.
– Вот и чудно. Значит, собери побольше еды нашему проглоту, под утро тронемся. Но бери только сухпаек.
– Чего? – не поняла Соловейка.
– Ну то есть то, что долго не испортится, – пояснил Солнцевский и обратился уже к своему трехголовому любимцу: – Ну что, потерпишь недельку без горячего и в одиночестве?
Вместо ответа Гореныш со вздохом поднялся, доковылял до своего хозяина и уткнулся всеми тремя носами ему в ногу.
– Да ладно, не на век же прощаемся! Отдохнешь пока на чистом воздухе, налетаешься вдоволь, сорок погоняешь, а мы тут разберемся и с потерпевшим и со свидетелями. Глядишь, и обвинения снимутся...
Мотя приподнял среднюю голову, потянулся к Илюхе и благодарно лизнул его в щеку. В это же мгновение в голове бывшего братка материализовалась фраза Змейчика: «Хозяин, честное слово, я никого не трогал и всю ночь проспал в амбаре!»
– Да я верю, верю, – тут же успокоил любимца Илюха, – и никому тебя в обиду не дам.
– А мне что делать? – тут же влез мрачный Изя. – Что страже-то мне сказать?
– Скажи, мол, Мотя сбежал, а я с Соловейкой отправился его искать, чтобы выполнить волю князя. Да что я тебя учу-то? Навешай им лапши на уши, а потом налей по стакану и выпроводи вон.
– Ладно, сделаю, – брякнул черт.
– А как вернемся, все силы бросим на операцию «Возмездие».
– Вот это правильно! – явно повеселел Изя. – А то не пристало нашей дружине уходить от честной битвы! Ну разве только для флангового обхода и удара в тыл.
– Ага, с попутным захватом вражеской казны и обоза, – съязвил Солнцевский.
– Именно. Ты схватываешь прямо на лету!
Дожидаться утра не стали, справедливо рассудив, что ребята из сотни Поповича не откажутся вздремнуть в ночной час. Поэтому Соловейка быстро затарила продуктами «Нью-Паджеро» и начала запрягать лошадь. А Изя с Солнцевским принялись имитировать побег Моти. Для этого к крыльцу был привязан канат, с одного конца опаленный Горенышем. Мол, типа, он пережег привязь и улетел в неизвестном направлении.
– Улетел, но обещал вернуться. – Солнцевский вдруг вспомнил слова Фрекен Бок и погрозил в темноту кулаком.
Мотя, услышав это, обреченно вздохнул, кивнул всеми тремя головами в знак согласия, взлетел и резко набрал высоту. Илюха договорился встретиться с ним уже за городской стеной.
Как и предсказывал Алеша Попович, стража на северных воротах, как только показалась тачанка, тут же захрапела. Спустя минуту вынужденные путешественники покинули Киев-град и выбрались на оперативный простор.
В этот час тракт был абсолютно безлюден. Дорога ровная, хорошо накатанная, лошадки бежали резво и не требовали к себе особенного внимания со стороны возницы. Поняв это, Соловейка покинула облучок и перебралась в салон. Она удобно расположилась на пуховом сиденье, обитом красной кожей, и... заплакала. Это было до того неожиданно, что Солнцевский поначалу просто растерялся. И хотя исходя из специфики как предыдущего, так и нынешнего места работы он в жизни повидал всякого, вид женских слез неизменно приводил его в ступор.
– Любав, да ты что? – пробурчал Солнцевский, пересаживаясь к Соловейке и неловко смахивая слезы с ее щеки. – Насчет Моти расстроилась? Так это дело мы уладим. Сейчас спрячем его, вернемся в город и нанесем ответный удар. Еще не знаю, кому и насколько сильно, но то, что нанесем, это без сомнения.
– Если только мы успеем это сделать, – со вздохом заметила Соловейка, глотая слезы.
– Конечно, успеем! Теперь наша очередь.
Любава что-то пролепетала и неожиданно, чтобы остановить текущие слезы, уткнулась Илюхе в плечо. Солнцевскому ничего не оставалось делать, как обнять ее и, осторожно гладя по голове, попытаться успокоить. Подходящих слов он не находил, но оказалось, что они были совершенно лишними.
Вообще-то до сих пор Соловейка не позволяла себе ничего подобного и отношения между старшим и младшим богатырями «Дружины специального назначения» были подчеркнуто дружескими. Хотя если заглянуть поглубже в глаза бывшей разбойницы, то мы смогли бы увидеть совсем не сестринское отношение к своему непосредственному начальству. Догадывался ли об этом Солнцевский? Да, конечно догадывался. И старательно делал вид, что ничего не происходит. Да и какая любовь может быть между своими? Она же коллега, соратник, друг, в конце концов! К тому же весь предыдущий опыт общения с противоположным полом, помноженный на крайне неудачный брак, практически не оставил в душе бывшего братка места для любовной лирики.
Но в этот момент, когда он осторожно гладил иссиня-черные волосы Соловейки своей могучей рукой, а ее курносый носик усиленно шмыгал где-то на уровни груди, в сердце Солнцевского что-то зашевелилось.
Словно пытаясь смахнуть с себя это наваждение, он что есть силы тряхнул головой. Прислушался к ощущениям – вроде отпустило. Тем временем бывшая мелкоуголовная личность наконец-то немного успокоилась.
– Прости меня, я просто испугалась.
– Испугалась? – удивился Солнцевский, не раз видя Соловейку в деле и не без основания считая ее весьма храброй личностью.
– Да, – вздохнула Любава. – Именно испугалась. Знаешь, за последний год ты меня приучил, что нашей команде по плечу любые испытания, что мы вместе можем справиться с любыми проблемами.
– Так оно и есть, – пожал плечами Илюха.
– Да, наверное, – не совсем уверенно согласилась Любава. – А вот сейчас мне вдруг показалось, что машу дружину растаскивают на части, и она скоро просто-напросто перестанет существовать.
– Да ну, ерунда, – облегченно заметил Солнцевский. – Ничего с нами не случится. Мы обосновались в Киеве всерьез и надолго.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90