Что б ему пусто было.
После этой фразы все вернулись на землю и как-то загрустили.
– Ну неужели ты ничего не можешь предпринять? – в сердцах выдал Добрыня.
– Могу переловить всех послов поодиночке и вытрясти из них душу, – пожал плечами Солнцевский. – Понимаете, я ответку включить не могу. Ведь я даже не знаю, кому, собственно, претензии предъявлять. Лично мне кажется, что это все же Каюбек Талибский крутит.
– А мне кажется, тевтонец, – высказал свою версию Муромец.
– Не, это литовец! – показал свою осведомленность во внешней политике Добрыня.
– Поляк, однозначно, – поставил точку в версиях Попович.
– Слушайте, а может, они все вместе? – озадаченно поинтересовался Солнцевский.
– Нет, это нереально, – отрезал Добрыня, – они друг друга терпеть не могут. Их даже на пирах особым способом рассаживают, чтобы друг с другом не пересекались.
– Эх, мне бы только инициативу перехватить, – протянул Солнцевский, откупоривая очередную бутыль «Забористого». – А то, если так дальше пойдет, вся наша «Дружина специального назначения» в кутузке окажется, а мы даже не узнаем, по чьей вине.
Коллеги еще немного повздыхали, хлебнули на посошок и начали потихоньку собираться. Ведь еще в темницу до закрытия надо успеть, да и Берендею об успешном завершении операции доложить.
– Кстати, о Берендее, – спохватился Солнцевский, – хотя я на него обижен и все такое, но вот, передайте ему.
С этими словами он протянул две глиняных бутылки «Феофана классического».
– Только чтобы Агриппина не видела!
– Сделаем в лучшем виде, – отрапортовал Муромец. – И про Любавушку свою не волнуйся, разместим в лучшем виде.
– Эх, как же я ей в глаза-то посмотрю, – буркнул Солнцевский и толкнул дверь бани.
– Ну и сколько можно вас ждать! Это просто хамство какое-то и половая дискриминация! – встретил Илюху до печенок знакомый звонкий голосок Соловейки. – Арестовывать пришли меня, а в баню париться пошли с тобой.
– Ну так это... – даже растерялся Солнцевский. – Ты же все-таки девушка.
– Нелепые отговорки, – отрезала Любава, – дело в принципе! Я тут маюсь, а они развлекаются.
– Уговорила, следующий раз в баню пойдешь вместе с нами.
– Вот еще, – фыркнула Соловейка. – Придумаешь тоже. Ладно, давай прощаться, что ли.
– Ты того, Любав, – как-то сразу стушевался Илюха, – ну, прости меня, в общем.
– За что? – удивилась Соловейка.
– Ну так, что не уберег.
– Ладно, прощаю.
– А завтра по-любому увидимся. Или меня тоже посадят, или я вас оттуда вытащу.
– Никаких или, – отрезала бывшая разбойница. – В темницу ты попадать не имеешь права. Если ты сядешь, то наш трехголовый проглот помрет с голоду. Он у нас домашний, на воле попросту не выживет.
– Точно! – хлопнул себя по лбу Солнцевский. – Ну раз так, ночевать тебе в темнице только одну ночь. В крайнем случае я организую вам с Изей массовый побег, и мы обоснуемся всей нашей компанией где-нибудь в другом месте.
– Другое место меня не устраивает, – мурлыкнула Соловейка и на законных основаниях, так сказать на прощание, поцеловала его в щеку. – Я уже привыкла жить в столице!
После этого она выждала небольшую паузу, буркнула под нос что-то навроде: «да ладно, когда еще такая возможность представится?», подпрыгнула, повисла на могучей шее Илюхи и подарила ему жгучий поцелуй. Затем отскочила и как ни в чем не бывало заговорила:
– Ладно, без меня веди себя прилично, срамных девок не води, много не пей, послов без дела не трогай. – И, уже обращаясь к былинной троице, продолжила: – Ну ведите меня! Уже ночь на дворе, а мне еще на новом месте обустраиваться.
С этими словами она гордо вскинула курносый носик вверх и, поскрипывая косухой в такт шагам, направилась прочь со двора. Смущенные как ее поведением, так и новым имиджем (корректировка классического сарафана не ускользнула от их внимания), три богатыря проследовали за ней. А Солнцевский в этот момент вдруг очень ясно осознал, что в ближайшем будущем ему придется решить задачу, значительно более сложную, чем все те напасти, что свалились на него в последнее время.


* * *

– Да какого черта! – ревел Солнцевский на следующее утро, словно раненый зверь, мечась по пустым комнатам «Чумных палат». – Да это беспредел какой-то! Я создал успешное дело, приобрел недвижимость, заработал себе имя, мой бренд один из самых раскрученных в Киеве, а тут появляется кто-то, и все летит в тартарары!
Только гулкое эхо могло ответить богатырю, но тот ничего не замечал и продолжал вопрошать несуществующего собеседника:
– Он лишил меня друга, верного Горыныча, подру... В общем, еще одного друга, а я должен молчать? Мы мирные люди, но наш бронепоезд так шарахнет с запасного пути, что этому кому-то не поздоровится! Он хотел войны, он ее получит! Топор войны благополучно вырыт, автомат смазан, патроны в патроннике, координаты цели введены.
– Ты чего разоряешься-то? – своим скрипучим голосом поинтересовался невесть откуда взявшийся Феофан.
От неожиданности бывший борец вздрогнул и опустился на лавку.
– Феня, ну что же это делается-то? Буквально за несколько дней я лишился практически всего! Мои друзья в темнице, а я даже не в силах им помочь! Может, действительно подпалить «Иноземную слободу»? Грамотно, с четырех сторон, учитывая направление и силу ветра.
Вместо ответа домовой вдруг подозрительно повел носом.
– Или пристукнуть всех четверых послов. Среди них наверняка попадется тот, кто мне нужен, а остальных спишем на несчастные случаи. Да ты не носом верти, а подскажи, что делать!
Феофан вздрогнул и с некоторым удивлением посмотрел на Илюху.
– Ты что, не слушал меня, что ли?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90