– Что не спрашиваешь, почему с обыском пришли? – вскинул бровь Берендей.
– Так чего спрашивать-то? – пожал плечами Солнцевский. – Не иначе у какого-нибудь гитлерюгенда любимый фаустпатрон свистнули, и видели именно меня за этим сомнительным, антимилитаристским занятием.
– У посла Тевтонского ордена Фрица Геральда Леопольда Ульриха Витольда Вольфа Киндерлихта ларец с фамильными драгоценностями украли, – присоединился к разговору воевода Севастьян. – И улики действительно указывают, что это мог сделать ты.
– А оно мне надо? – удивился Солнцевский. – Да я даже в туманной юности такими делами не промышлял, а уж теперь-то и подавно.
– Почему сразу не открыл? – совсем уж мрачным голосом поинтересовался Берендей.
Судя по всему, он уже попрощался со своим элитным подразделением специального назначения и положил его на алтарь закона и реформирования судебной системы.
– Не привык я, знаете ли, по утрам царствующих особ принимать, – охотно пояснил Илюха, – пока оделся, пока то да се. А остальных членов моей команды, вы, ваше высокоблагородие, в кутузку на хлеб ли на воду посадили.
– Слушай, Илюха, ну не трави ты душу! – взмолился Берендей. – И так тошно, хоть в петлю лезь. Мы же Европа, какая-никакая, а стало быть, я не мог оставить сигнал без внимания. Севастьян, веди дело дальше!
Теперь настала очередь морщиться старому воеводе. Это был настоящий, честный воин, а все эти дворцовые интрижки были ему явно поперек горла. Но приказ есть приказ, тут уж ничего не поделаешь.
– Признаешь ли ты вину свою?
– Еще чего? – удивился Солнцевский. – Ничего не видел, ничего не знаю, всю ночь спал аки младенец, в общем, ухожу в глухую «несознанку».
– Но ты же понимаешь, что, если они найдут... – начал воевода, но был оборван старшим богатырем.
– Не найдут, – тут же отрезал Солнцевский, но спохватился и чуть-чуть смягчил мотивировку, – ну, то есть я хотел сказать, что ничего криминального в «Чумных палатах» не находится, акромя большого количества спиртных напитков без акцизных марок.
Услышав это, Берендей бросил на своего богатыря взгляд, полный надежды. И как иллюстрация к словам Илюхи словно метеор мимо пронесся Микишка.
– Матерь божья, куда же он его дел-то?
Следом за ним, топая сапогами, пронеслась былинная троица, на лицах которых так же появилось нечто, слабо напоминающее надежду на лучшее.
– Я же говорил, что не найдут, – пожал плечами Илюха. – Кстати, как там мои орлы-то?
– Любава еще ничего, смирная, – степенно заметил Севастьян, – а вот Изя твой за эти два дня всех достал.
– Работа у него такая, – хмыкнул Илюха, потом немного поразмыслил и добавил: – и национальность.
– То стихи свои безумные читает, то посуду бьет, то подкоп роет, – пропустив мимо ушей замечание Солнцевского, продолжил воевода. – А то в какие-то наперстки всю стражу без жалованья на три года вперед оставил.
Илюха довольно хмыкнул, прикидывая, сколько времени старому черту понадобится, чтобы окончательно довести до белого каления своих тюремщиков.
– Ты уж его давай спасай побыстрее, а то от него сплошные неприятности.
– Ладно, спасу, – нехотя согласился Солнцевский, – я по нему скучаю даже.
Услышав такое откровение, и князь, и воевода с удивлением посмотрели на Илюху.
– Вот демон стриженый, тудыть твою качель, и куда же он дел-то его?! – на ходу пробубнил себе под нос Микишка, в очередной раз проносясь мимо открытой двери.
Верные друзья богатыри, не оставляя его ни на мгновение одного, неустанно следовали за ним.
И князь, и воевода, уже не скрывая своей радости, переглянулись.
– Ну вы же понимаете, что это все подстава? – вернул их к действительности Илюха.
– Понимаем, – согласился за обоих Севастьян.
– Так чего же вы, так сказать, под нож, под расформирование «Дружину специального назначения» подвели? Мы же, почитай, вчетвером не одной сотни ратников стоим!
– Если брать по наглости, так стоите всех трех сотен, – буркнул в бороду воевода.
– И потом, никто вас окончательно не расформировал! – взвился обиженный Берендей. – Посидели бы полгодика, а я бы вас по амнистии выпустил, в честь какого-нибудь праздника.
– А там, глядишь, опять новое подразделение организовалось бы, так сказать, с чистого листа.
От таких перспектив Солнцевский даже присвистнул:
– Полгода – это слишком много, думаю, что я найду способ изменить меру пресечения для моих ребят на подписку о невыезде.
– Чего? – не понял Севастьян.
– Да не трогай ты его, – тут же осадил подчиненного князь. – Илюха парень умный, пускай ищет. А мы ему, если что, поможем в правовом поле.
Услышав такие термины из уст киевского князя, Солнцевский практически не удивился. Ну так, разве что только самую малость. Вообще словечки из далекого будущего, которыми обильно сыпал он сам, а еще больше его друг и соратник Изя, удивительно органично прижились на средневековой земле.
– Нету ничего! – брякнул Микишка, без силы опускаясь на лавку. – Не иначе перепрятал куда, чучело безбородое.
– Ну на нет и суда нет! – улыбнулся Солнцевский и незаметно показал дьячку огромный кулак. – Насколько я понимаю, тема закрыта и обвинения сняты?
– Закрыта, – охотно согласился Севастьян.
– Сняты, – тут же подхватил Берендей.
– Не надо закрывать! – взмолился Микишка, тоже подкованный в делах юриспруденции. – Дело до. окно быть отложено! А мало ли еще какие факты супротив этого монстра в человечьем обличье вскроются?
– Еще одно слово, и новое дело действительно будет открыто, – голосом, не предвещающим ничего хорошего, заметил Илюха. – Но только ты об этом уже не узнаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90