- Ладно, - я тут же спланировал себе вечер: поиграю на бильярде,
надо же отдохнуть немного и заодно врезать заносчивому Яну, давно он у
меня не получал, а на флюорограмму потом схожу, успеется.
- И еще в прачечную зайди.
Тут я понял, что Ян не получит причитающееся ему возмездие за все те
подставки, благодаря которым он выигрывает у меня на бильярде.
- Не могу, - мрачно сказал я, предчувствуя скандал. Кровь уже броси-
лась в голову, зазвенело в ушах.
- Почему это? - неторопливо осведомилась Тамара.
- Я плохо себя чувствую.
Во мне уже закипела удушливая обида: как же так, ты - к маме, в роди-
тельские объятия, за стол, а я, голодный, полубольной, в прачечную?
- Хватит врать, - звонко и холодно повысила голос Тамара. - Ты просто
рыночный паяц. Шут.
Вот и поговорили.
Я грохнул трубку на аппарат и вышел в коридор. Со зла дым сигареты
приятен. Но делать нечего, придется идти на флюорограмму.

Глава третья


--===Северный ветер с юга===--


Глава третья
В поликлинику
Истомин В.С. обследован в противотуберулезном
диспансере. Выявлен очаговый туберкулез легких.
Будет госпитализирован в стационар.
Врач Левина
Как обухом.
Я сидел в кабинете Левиной, которая только что сообщила мне эту оша-
рашивающую новость. И Левина, и медсестра за своим отдельным столиком
смотрели на меня, словно ожидая, как я отнесусь к такому резкому перело-
му своей судьбы.
Я молчал.
Левина осторожно продолжила:
- От вас потребуется терпение и большой ежедневный труд, строгое и
неукоснительное соблюдение режима и всех предписаний врача...
Крутой поворот.
Шок постепенно проходил, реальными стали очертания окружающего, и
первой мыслью, первой реакцией был протест. Круто...
Не слишком ли? Почему так рано, я еще молод... Двадцать три. Туберку-
лез - что это для меня означает?.. Мне осталось жить совсем немного?..
Или я буду долго угасать, постепенно превращаясь в кровью харкающего ка-
леку?.. А вдруг это просто вспышка и все пройдет и причем скоро?..
Я суеверно скрестил пальцы вцепившихся в стул рук и уже с неясной на-
деждой стал слушать Левину:
- Сначала вы будете лежать здесь, в диспансере, в стационарном отде-
лении, а потом, в зависимости от того, как пойдет лечение, поедете в са-
наторий...
- А сколько времени это займет?
Мне пришлось откашляться, прежде чем я спросил, и в это мгновение я
понял, как все уже переменилось для меня: я не просто поперхнулся - это
был уже кашель больного человека.
Левина терпеливо повторила:
- Я уже вам сказала, что все зависит только от вас. Обычно первые ре-
зультаты лечения известны через три месяца, не раньше. Врач пропишет вам
лекарства, антибиотики, и если вы их хорошо переносите, то через полгода
будете здоровы. Потом надо будет закрепить результаты лечения в санато-
рии...
Три месяца... Полгода... Потом еще... А как же студия?..
Я уже и не думал о смертельной опасности.
- Простите, а можно сделать так: я к вам буду приходить, наблюдаться,
пить лекарства, честное слово, все буду выполнять очень строго и неукос-
нительно, но лежать буду не здесь, в стационаре, а дома?
Левина усмехнулась, вернее, снисходительно улыбнулась, как улыбаются
лепету несмышленого дитяти.
- Дома? Не тот случай. Дома вы побудете, пока не освободится место в
стационаре, поэтому ждите вызова.
Не тот случай?! Я опять ощутил холодок страха и, смиряясь с неизбеж-
ным, стал искать то, что помогло бы мне справиться с болезнью.
- А что можно взять с собой в больницу?
- В путевке будет указано.
- Я спрашиваю не про то, что нужно, а про то, что можно.
Тишина.
Молчит, опустив глаза, врач Левина, молчит медсестра за своим от-
дельным столиком. Потом Левина медленно говорит:
- Все, что хотите... Но диспансер у нас инфекционный...
- Книги можно?
- Ну...
В разговор врывается медсестра:
- Они будут заразные, понимаете?!
- Понимаю. Значит, придется потом их сжечь?
Уничтожить. Я переступил границу здорового мира, мира здоровых. Все
оборвано, обрезаны все связи, потому что даже касание мое заразно, дыха-
ние мое заразно и только огонь против огня, пожирающего мое тело, и в
этих кострах сгорят мои сценарии и записи, потому что они опасны для
всех остальных. Здоровых.

Глава четвертая


--===Северный ветер с юга===--


Глава четвертая
Через два дня после случившегося я сидел дома и бесцельно смотрел в окно. Во
дворе кружил последний велосипедист, давя колесами первые корочки льда на
лужах. Вихляя колесами он устраивал сюрпляс, пытаясь остановить приход зимы,
которая равнодушно смотрела на него громадным серым холодным небом. А в
комнате с неожиданным треском отставали от стен обои, которые из экономии
неумело клеил я сам. И этот треск так походил на ломку льдинок под шинами
велосипедиста, что казалось - он ездит по стенам.
Родители вернулись из отпуска, с юга. Они ждут нас, привезли фруктов
и еще совсем ничего не знают.
А мы с Тамарой разругались в пух и прах. Оказалось, что Тамаре надо
срочно встретиться с подругой, оказывается у мадам были планы, о которых
она не удосужилась известить своего супруга, и она никак, ну, никак не
сможет поехать со мной к родителям. Значит, я теперь должен ехать в оди-
ночестве и объявить им страшную весть, да еще и объясняться, почему Та-
мара куда-то исчезла.
И вот я сижу у окна.
Тихо.
Очень холодно... И противно... Оскомина бытия.
Надо встать, переодеться, дойти до остановки троллейбуса, дождаться
его, добраться до метро, потом идти до родительского дома еще минут де-
сять, если через овраг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55