Я догадываюсь, что вы, техасские рейнджеры, лихие парни - и у вас по всему штату полно вот таких случайных детей. Вы, наверное, хвастаетесь друг перед другом, у кого их больше. Скажите, капитан Уэллесли, может, вы даже ставите зарубки на спинке кровати, как охотник на прикладе ружья?
Глаза Натана вспыхнули от возмущения.
- Ты рассуждаешь сейчас, как уличная девка, Элис, и тебе это совсем не идет! - процедил он сквозь стиснутые зубы.
- А ты - ты ублюдок, Натан! - Элис на миг замолчала, поразившись самой себе: неужели она опустилась до площадной брани? Но гнев заставил ее забыть о приличиях, и она с горечью продолжила: - Нет, это неверно. Ты не ублюдок. Ты… Как это ты говорил? «Пятый сын Джеймса и Мэри Уэллесли». Это мой сын - вот кто ублюдок! Мой сын - незаконнорожденный!
После этих слов в комнате повисло тяжелое молчание. Наконец Натан заговорил, и непреклонная решимость в его голосе пугала больше, чем гнев:
- Если бы я знал о вашем состоянии, леди, наш сын не был бы незаконнорожденным. С первого же дня жизни он носил бы фамилию Уэллесли.
- Теперь поздновато пытаться поразить меня своим благородством, - фыркнула Элис. - Я ведь прекрасно понимаю, что была для тебя всего лишь женщиной на одну ночь.
- Откуда ты можешь знать, чем была для меня? - вновь сорвался на крик Натан.
- Хорошо, если я ошибаюсь, то расскажи мне, как все было на самом деле! Объясни, что значила для тебя эта ночь?
- Очень многое! И могу поклясться, что думал о тебе полтора года отнюдь не как о случайной подружке!
Элис удивленно заморгала, а когда заговорила опять, то голос ее звучал куда мягче.
- Тогда почему же ты не вернулся? - спросила она.
- Почему? - отозвался Натан, сверля ее гневным взглядом. - Ты забыла, что наутро просто вышвырнула меня отсюда? Забыла, что я хотел поговорить с тобой об этой ночи - чтобы понять, как же нам теперь жить дальше? Это ты, ты сказала, что не желаешь ничего обсуждать и хочешь лишь одного - чтобы я побыстрее убирался из твоего дома и никогда - никогда! - не появлялся здесь вновь!
В бессильной ярости стиснув кулаки, Натан мерил шагами комнатку.
- И потом, когда я вернулся и снова попытался поговорить с тобой, ты заявила, что та ночь - только ужасная ошибка и ты глубоко сожалеешь о случившемся. Ведь это твои слова, Элис: «Ужасная ошибка, о которой я глубоко сожалею».
- Да, это было ужасно! - выкрикнула Элис. - И я действительно очень сожалею.
Натан резко повернулся к ней и вперил в нее горящий взгляд:
- Ты сожалеешь, что дала жизнь моему сыну?
Элис открыла было рот, чтобы выпалить очередную резкость, но слова не шли у нее с языка. Она тяжело вздохнула и покачала головой. Нет, тут солгать Элис не могла.
- Вот об этом я не жалею. Я обожаю Колина. В нем - вся моя жизнь. Меня удручают лишь мысли о той ночи, когда он был зачат.
Глаза Натана затуманились от горечи и боли.
- Элис, я уже ничего не могу исправить, - тихо проговорил он. - Мне страшно подумать, что ты носила под сердцем моего ребенка, а меня не было рядом с тобой! Боже, как же тяжело тебе пришлось! Одна-одинешенька, без родных и друзей… Ты даже не представляешь, как я раскаиваюсь в том, что причинил тебе столько страданий. Но как бы то ни было, я - отец Колина, и теперь я здесь.
- Нет! - выдохнула Элис, гневно вскинув голову. - Оттого, что ты узнал о сыне, ничто не изменилось.
- Изменилось, Элис! - твердо произнес Натан. - И если ты думаешь, что, узнав обо всем, я покончу с бандитами, а потом спокойно сяду на лошадь и скроюсь вдали, то ты глубоко ошибаешься.
- А я хочу, хочу, чтобы ты уехал! - срывающимся голосом закричала женщина.
- Нет, милая, этого не будет!
Элис прерывисто вздохнула, собираясь с духом, и задала наконец тот вопрос, который мучил ее больше всего:
- А что же ты собираешься делать, Натан? Что тебе нужно?
- Мне нужен мой сын! - решительно ответил рейнджер.
- Зачем? - простонала Элис. - Месяц назад ты даже не подозревал о его существовании. С чего это вдруг он теперь понадобился тебе?
- Я не могу поверить, что ты можешь говорить такое! - изумленно уставился на нее Натан. - Ну ладно, в чем-то ты права. Месяц назад я действительно не подозревал о его существовании, но теперь-то знаю… И это все меняет.
- Почему? - снова спросила Элис.
- Потому что он мой сын. Моя плоть и кровь. И я хочу растить его и заботиться о нем, как подобает отцу.
- Но что, если я не хочу этого? Если я не желаю, чтобы ты растил его и заботился о нем?
- Это уже несущественно, - надменно возразил Натан. - Колин принадлежит семье Уэллесли, и ты не можешь отрицать его происхождения.
Элис едва не потеряла сознания. Слова Натана так испугали ее, что от ужаса у нее подкосились ноги. Однако женщина знала, что поддаваться страху ей нельзя. Ей нужно бороться! Поэтому, собрав все свое мужество, она гордо вскинула голову, отважно шагнула вперед и посмотрела Натану прямо в глаза.
- Давай поговорим начистоту, капитан, - решительно сказала Элис. - Имя моего сына - Колин Джозеф Грэхем, понятно? Он мой, только мой, и я никому не позволю отнять его у меня. И мне наплевать на все твои деньги, связи и влиятельных родственников!
Глаза Натана угрожающе сузились.
- Я ничего не говорил о том, что собираюсь отнять его у тебя, но тебе виднее, - мрачно пророкотал он. - Однако нравится тебе это или нет, фамилия Колина - Уэллесли. Он не ребенок Джо Грэхема, он мой сын, и я не допущу, чтоб мой мальчик всю жизнь носил имя другого человека.
- Тебе ничего не удастся изменить, Натан, - запальчиво возразила ему Элис.
- Не рассчитывай на это, - покачал он головой. - Моя семья - одна из самых влиятельных в Соединенных Штатах, и, если ты попытаешься помешать мне объявить Колина своим сыном, я буду бороться с тобой всеми средствами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115