Лицо Колина осветила недоуменная улыбка. Он поднял руку, коснувшись большим пальцем сначала лба, а потом подбородка.
Никки тоже рассмеялась в ответ, пребывая, казалось, в легком замешательстве.
– Нет, Нана вот здесь, – объяснила она, показав на снимок на обороте того же альбомного листа. – А это мать Дианы, а не папина мама. Понял? Мать Грега и Дианы. Ты не помнишь Нану? О Господи, откуда же ему помнить! – Вспыхнув, Никки обернулась ко мне. – Она ведь умерла, когда ему был только год. – И она снова взглянула на сына.
В голосе Колина послышалось недовольное бурчание.
Я задумалась, как же изменится у него характер, когда он повзрослеет. Он опять поднес большой палец ко лбу и к подбородку. Никки снова бросила озабоченный взгляд в мою сторону:
– Он все время называет Гвен "мать моего папы". Как мне объяснить ему понятие "бывшая жена"? – И она так же терпеливо принялась показывать ему все на пальцах.
Слегка наклонив голову, Колин (как-то неуверенно посмотрел на мать. Он, похоже, хотел услышать от нее дополнительные разъяснения. Так и не дождавшись, забрал свой альбом и пошел в дом, не отрывая взгляда от лица Никки. Он еще что-то показал жестами и покраснел. Судя по всему, ему не хотелось выглядеть передо мной дураком.
– Через минуту мы вместе с тобой посмотрим фотографии, – пообещала она ему жестами, одновременно переведя фразу и для меня.
Задумавшись, Колин медленно прошел в гостиную через стеклянные раздвижные двери.
– Извини, что прервала тебя, – сказала Никки.
– Все в порядке, мне пора ехать, – успокоила я ее.
– Можешь остаться на ужин, если хочешь. Я приготовила огромную кастрюлю говядины по-бургундски. С хлебом Колина это настоящее объедение.
– Благодарю, но мне сегодня еще многое надо успеть, – откланялась я.
Никки проводила меня до дверей, машинально переводя жестами наш последний обмен любезностями, хотя Колина рядом не было.
Забравшись в машину, я еще несколько секунд посидела, обдумывая причину недоумения Колина. Что-то мне здесь показалось не так. Какая-то очередная загадка.

Глава 19

Когда я вернулась к себе, на пороге квартиры уже сидел Чарли Скорсони. Я чувствовала себя совсем разбитой и не в форме, неприятно осознавая, как же сильно мои досужие фантазии на тему нашей новой встречи расходились с реальностью.
– О Господи, да не волнуйся ты так, Милхоун, – попытался он успокоить меня, увидев выражение моего лица.
– Прошу прошения, – сказала я, доставая ключи, – но ты застал меня в крайне неудачное время.
– У тебя что, месячные? – предположил он.
– Нет, не месячные. Но выгляжу я, как старая калоша. – Открыв дверь и включив светильник в прихожей, я пригласила его войти.
– По крайней мере я застал тебя в хорошем расположении духа, – пошутил Чарли, распоряжаясь, как у себя дома. Он проник на кухню и забрал из холодильника мое последнее пиво. Такая беспардонность была мне совсем не по душе.
– Послушай, у меня много стирки. И еще надо заехать в магазин за продуктами на неделю. Почтовый ящик переполнен, все в квартире покрыто пылью. У меня даже не было времени побрить ноги с последней нашей встречи.
– Волосы на голове тоже не худо бы постричь, – заметил он.
– Вот это как раз ни к чему. У меня всегда волосы такой длины, – возразила я.
Он рассмеялся и махнул головой:
– Ладно, одевайся. Нам пора идти.
– Я никуда не собираюсь идти. Мне надо привести себя и дом в порядок.
– Ты можешь все сделать и завтра – в воскресенье.
Бьюсь об заклад, ты всегда занимаешься этим дерьмом по воскресеньям.
Я с удивлением уставилась на него, потому что он и вправду угадал.
– Погоди-ка минуту и выслушай, что я тебе предложу, – сказала я терпеливым тоном. – Сегодня я закончу свои домашние хлопоты, хорошенько высплюсь, в чем очень нуждаюсь, а завтра позвоню тебе, и вечером мы вполне можем встретиться.
– Завтра вечером мне надо быть в конторе. У меня назначена встреча с клиентом, – возразил он.
– Это в воскресенье-то вечером? – в свою очередь, удивилась я.
– Утром в понедельнику нас первое слушание в суде, поэтому накануне надо обязательно все обсудить. Я сам вернулся в город только в четверг вечером, и работы накопилось по горло.
Уже начиная сдаваться, я вопросительно взглянула на него:
– И куда же мы отправимся? Мне что, придется переодеваться?
– Ну, по крайней мере в таком виде я с тобой никуда идти не собираюсь, – подтвердил он.
Я быстро оглядела себя – на мне были те же изношенные джинсы и рубашка, в которых я провела эту ночь.
Но сдаваться я не собиралась.
– А что тебе, собственно, не нравится? – упрямо спросила я.
– Прими душ и переоденься. А я пока, если ты дашь мне список, закуплю в магазине нужные продукты. К тому времени как я вернусь, ты, надеюсь, уже будешь готова, о'кей?
– Предпочитаю сама закупать продукты для дома. В любом случае мне нужны лишь молоко и пиво.
– Тогда заброшу тебя после ужина в какой-нибудь супермаркет, – произнес он, отчетливо выговаривая каждое слово.

* * *

И мы поехали с ним в Охай, в ресторан "Рэнч-Хаус", – одно из тех заведений, где официант стоит около вашего столика навытяжку и, словно поэму, нараспев зачитывает меню.
– Позволишь сделать заказ мне или это оскорбляет твое женское достоинство? – поинтересовался он.
– Действуй, – согласилась я, почувствовав странное облегчение. – Это меня устраивает.
И пока они совещались с официантом, я исподтишка разглядывала физиономию Чарли. У него было крепко вылепленное лицо правильной формы, мощная линия подбородка с заметной ямочкой и полный, мясистый рот нос, похоже, был когда-то перебит, но искусно восстановлен, на что указывал еле заметный шрам на переносице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88