Хотелось попросить ее не рассказывать ему о нашем разговоре, но я не придумала, как это лучше сделать, чтобы не насторожить Руфь. Оставалось надеяться, что по крайней мере в ближайшее время Чарли не станет у нее ничего выпытывать. Ведь если бы она рассказала ему, чем я интересовалась, он бы мгновенно просек, что я у него на хвосте, а уж это бы ему вряд ли понравилось.
Я попыталась связаться с лейтенантом Доланом из отдела по расследованию убийств. Его не было в управлении, но я оставила ему сообщение с грифом "Особой важности", чтобы он перезвонил мне, как только вернется.
Потом набрала номер Никки. Она подняла трубку только после третьего звонка.
– Привет, Никки, это я. Все в порядке?
– О да. Все нормально, – ответила она со вздохом. – Я еще не совсем отошла от известия о гибели Гвен и не знаю даже, что теперь делать. Ведь я никогда не пыталась понять эту женщину – настоящий позор для меня.
– Ты не узнала никаких подробностей от Долана? Я пыталась ему дозвониться, но его нет на месте.
– Удалось узнать совсем немного, – ответила она. – Долан был очень груб со мной – даже хуже, чем я его помнила. И он только сказал мне, что сбившая Гвен машина была черного цвета.
– Черного? – переспросила я сомневаясь. Потому что представляла себе светло-голубой "мерседес" Чарли Скорсони и ожидала услышать подтверждение: – Ты уверена?
– Именно так он и сказал. Полагаю, полиция сейчас обшаривает ремонтные мастерские и гаражи, однако до сих пор они ничего не нашли.
– Это действительно странно, – заметила я.
– Может, встретимся и выпьем чего-нибудь? Мне хочется знать, что же происходит.
– Немного позднее. Сейчас я пытаюсь связать между собой несколько концов. Послушай, мне еще кое-что надо у тебя узнать. Возможно, ты сможешь ответить на некоторые вопросы. Помнишь то письмо, написанное рукой Лоренса, что я тебе показывала? – спросила я.
– Конечно, адресованное Либби Гласс, – сухо ответила она.
– Так вот, теперь я почти уверена, что на самом деле письмо адресовано Элизабет Нэпьер.
– Кому? – спросила она.
– Попробую объяснить. Как я подозреваю, Элизабет была одной из его любовниц в те времена, когда он был женат на Гвен. Это мать Шарон Нэпьер.
– Вот это скандал! – воскликнула она. – Хотя и такое вполне возможно. Он никогда со мной особенно не делился на эту тему. Все его грязные делишки! Об этой истории меня как-то просветила Шарлотта Мерсер, только я не знала точного имени этой женщины. Господи, ведь все это началось еще в Денвере, после того как он окончил юридический колледж.
Немного поколебавшись, я спросила:
– Как ты думаешь, кто еще мог знать об этом письме? Кто мог его прочитать? Скажем, Гвен?
– Полагаю, что да, – ответила она. – Чарли тоже наверняка читал его. Ведь он работал в то время рядовым сотрудником в одной из фирм, представлявших интересы Лоренса в бракоразводном процессе, и, насколько мне известно, ему удалось изъять письмо из документов по делу.
– Что-что ему удалось? – удивилась я.
– Выкрасть письмо. Я просто уверена, это сделал именно он. Я никогда не рассказывала тебе, как закончился тот процесс? Стащив письмо, Чарли лишил представителей Гвен ключевого доказательства, поэтому она с треском проиграла это дело. Конечно, действовала она очень неумело, но в любом случае Лоренсу удалось соскочить с крючка.
– А что дальше случилось с письмом? Могло оно остаться у Чарли? – продолжила я.
– Не знаю. Мне всегда казалось, что письмо уничтожено, но не исключено, что он сохранил его. Тогда Чарли никто не поймал за руку, а адвокаты мужа даже понятия об этом не имели. Сама ведь знаешь, как в конторах пропадают бумаги. Возможно, кого-то из секретарей потом и уволили.
– А могла Гвен подтвердить в суде то, что ты сейчас мне рассказала?
– Так же как в свое время и я в управлении окружной прокуратуры? – спросила Никки, грустно рассмеявшись. – Откуда мне знать, что было известно Гвен.
– Как бы то ни было, сейчас она уже мертва, – заметила я.
– О! – вздохнула она, и улыбка с ее лица, похоже, испарилась. – У меня самой на душе кошки скребут. Ужасные мысли одолевают.
– Когда мне удастся распутать все до конца, я сообщу тебе. Но перед этим сначала позвоню, чтобы убедиться, что ты дома.
– Мы с Колином будем здесь. Похоже, дело движется к завершению, – неуверенно проговорила она.
– И очень стремительно, – подтвердила я.
При прощании у нее был весьма озабоченный голос, я же попрощалась довольно сухо.
Вытащив пишущую машинку, я зафиксировала все, что мне было известно, на бумаге в виде длинного и подробного отчета. Итак, еще один фрагмент мозаики встал на место. Той ночью контейнер в доме Гласс вскрыл не Лайл, а Чарли, который сунул письмо между вещами Либби, рассчитывая, что я наткнусь на него и он сможет прикрыть свои следы дымовой завесой из "любовного романа" Лоренса Файфа и Либби Гласс. Этим же объяснялся и ключ от квартиры Либби, найденный в связке ключей Лоренса в его кабинете. В данном случае Чарли было совсем несложно подложить самому себе эту "улику". Закончив печатать, я почувствовала себя изможденной, но полной решимости довести дело до конца. Где-то в подсознании настойчиво звучал сигнал предостережения, но я понятия не имела, чем бы еще можно подстраховаться. Похоже, что особенно и нечем. А может, никакой подстраховки и не понадобится. Но как показали события, я здорово ошибалась.

Глава 27

Закончив свой отчет, я заперла его в ящик письменного стола. Потом прошла на стоянку, села в машину и направилась к дому Чарли, который находился на Миссайл-авеню. Через два дома за его жилищем располагался домишко с чудным и непонятным названием "Покой".
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88