Замполит считал, что уже один этот факт свидетельствовал о превосходстве систем шумопеленгации и шумоподавления «Пантеры». Наконец-то в российском флоте появилась лодка, способная соперничать с лучшими лодками империалистических флотов.
В прежние годы русские атомные лодки характеризовались высоким уровнем шумов и низкой степенью технической надежности. Чтобы исправить это положение, были предприняты отчаянные усилия для приобретения современных технологий. В результате огромных трудовых и финансовых затрат удалось совершить значительный качественный скачок в отечественной технологии. Что не могли создать дома, закупали за границей, а когда этот канал оказался перекрытым, на помощь пришел промышленный шпионаж. Хороший разведчик мог сэкономить для родины миллиарды рублей государственных средств. Разведка также контролировала тенденции развития технологий и уровень конкуренции.
И вот «Пантера» на деле доказывала, что детище российской промышленности могло конкурировать с лучшими образцами западного военно-промышленного комплекса. Но как долго продлится это равновесие? Этот вопрос приобретал особое значение теперь, в связи с предстоящим вводом в строй новой атомной лодки «Сивулф».
Экономическая ситуация на территориях, оставшихся в составе России после развала СССР, не позволяла создать новое поколение подлодок, способных выдержать соперничество с SSN-21. Бурные события в обществе в девяностых годах разрушили социалистическое государство. На месте СССР образовались независимые республики, раздираемые этническими противоречиями и страдающие от потери управления. Ослабленная Российская Федерация не могла и мечтать о создании лодки, способной составить конкуренцию «Сивулфу», а это означало смириться с положением второсортной морской державы и отказаться от претензий на господство на море.
К счастью, на флоте еще оставались силы, способные препятствовать такому ходу событий. Перед выходом «Пантеры» в поход Борис имел честь встретиться с лидером этих сил – адмиралом Игорем Валерьяном, прославленным героем Великой Отечественной войны. Борис был приятно удивлен, когда, прибыв в Полярный, где базировалась «Пантера», получил персональное приглашение встретиться с этим легендарным ветераном российского флота.
Политработник полагал, что старый адмирал захочет высказать ему свои взгляды на нынешнюю политическую обстановку в стране. Сам Борис считал, что отказ от коммунистической ориентации и перевод экономики страны на рельсы свободного рынка знаменовали собой начало конца ленинской мечты о создании государства рабочих и крестьян. Лишившись власти, партия была не в состоянии обеспечить целостность государства, и Бориса серьезно беспокоила проблема безопасности России.
Когда на флоте упразднили комсомольскую организацию, Борис решительно выступил с протестом. Он энергично оспаривал это решение в ряде писем, которые отправлял прямо в штаб флота. Комсомол был проводником идей партии на флоте, комсомольские организации существовали на всех кораблях и напрямую подчинялись замполитам. Свыше девяноста процентов морских офицеров прошли через комсомол. Демонстрация беззаветной преданности партии стала необходимым условием успешной карьеры на флоте, на командные должности беспартийные офицеры назначались крайне редко.
Вскоре после Октябрьской революции на всех кораблях Красного флота были введены должности политработников. В обязанности комиссаров, впоследствии замполитов, входил контроль за политической благонадежностью личного состава, его идеологическая обработка, работа по правильному и неуклонному претворению в жизнь решений партии. Политработники всячески способствовали укреплению дисциплины и морального духа, играя двойную роль воспитателей и капелланов.
Решение упразднить комсомол могло означать только то, что скоро и замполиты на кораблях уйдут в прошлое. А это было чревато опасными последствиями, ибо без строгого контроля со стороны политработников на флоте можно было ожидать чего угодно: неповиновения, анархии, и даже использования военной мощи в чьих-то корыстных политических интересах.
Мысли Бориса нашли отклик у группы высокопоставленных флотских начальников, которые разделяли его политические взгляды и имели достаточно влияния, чтобы довести свои опасения до Москвы и убедить кремлевских лидеров пока оставить на кораблях замполитов, но при одном обязательном условии: политработники должны иметь опыт работы на командных должностях.
Так как в училище Борис обучался штурманскому делу, он был освобожден от унизительной необходимости переучиваться. Назначение на «Пантеру» он считал высокой честью и надеялся, что оно как-то связано с его политическими взглядами.
Предположив, что именно эти вопросы намеревался обсудить с ним адмирал Валерьян, он отправился на встречу с ним в приподнятом настроении.
То утро Борис не забудет никогда. Игорь Валерьян оказался именно таким, каким он его себе и представлял. Старик выглядел очень внушительно. Высокий и прямой, он своим единственным глазом смотрел прямо в глаза собеседника, будто под микроскопом изучая его душу.
Как оказалось, Валерьян вовсе не собирался обсуждать с ним общность их политических взглядов. У него было к Борису важное дело сугубо практической направленности, и Борис с особым вниманием выслушал изложенный адмиралом замысел совершенно секретной операции, проведение которой планировалось в ближайшем будущем. Удачный исход ее должен был гарантировать конкурентоспособность русского флота в такой важной сфере, как подводный атомный флот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80