– скомандовал Уолден, вернувшийся в боевую рубку, чтобы руководить маневром уклонения от торпеды. – На посту погружения и всплытия, к маневру готовы?
Боцман только что достал сигару из кармана и без промедления ответил:
– Так точно, командир! Рулевые к маневру готовы!
Из динамиков донесся тревожный голос Тима Лейси:
– Удаление торпеды – девять тысяч ярдов. Курс – прежний, расстояние сокращается.
Уолден встретился взглядом со старпомом, взялся за поручень и скомандовал:
– Начать маневр уклонения! Самый полный! Право руля тридцать!
Рулевые мгновенно среагировали на команду, и «Риковер» резко накренился на правый борт. По штурманскому столу поехала линейка. Люди в отсеке забалансировали, стараясь удержать равновесие.
– Кавитация, командир, – доложил боцман, увидев, что загорелась зеленая лампочка над цифровым указателем глубины.
Это сообщение не смутило Уолдена. В ответ на «самый полный» стрелка указателя скорости хода резко отклонилась. Крен уменьшился, и командир поспешил отдать следующую команду.
– Всплывать на сто футов, дифферент – полный. Потом погружение на максимальную глубину с резким поворотом на тридцать влево.
– Есть сто футов, дифферент – полный, – отрапортовал боцман, напряженно зажав сигару в зубах.
Рулевые потянули штурвалы на себя обеими руками, и лодка моментально послушалась рулей. Ее нос резко пошел вверх, и морякам опять пришлось цепляться за закрепленные предметы, чтобы устоять на ногах.
– Сто девяносто футов... Сто восемьдесят... – докладывал боцман стремительно убывающие показания глубомера.
– Торпеда идет на нас, – предупредил голос Тима Лейси. – Дальность – восемь тысяч ярдов.
На глубине сто тридцать пять футов вновь раздался голос Лейси, но тон его теперь был другим:
– Командир, есть движущаяся цель на узкой полосе, пеленг – 300. Думаю, это сукин сын, атаковавший нас.
Джон Уолден улыбнулся доброй вести и переглянулся со старпомом.
– Ну, как, Лейкоб? Стоит задать им трепку?
– Обязательно, командир, – не сдержал улыбку старпом и последовал за Уолденом к пульту управления огнем.
* * *
Александр Литвинов подумал о том, что паровыпускной клапан реактора заклинило в самый неподходящий момент, как оно и бывает по закону подлости. Когда это случилось, сработала система автокоррекции, наделав при этом много шума. Проклиная про себя конструктивную неполадку, вызвавшую грохот и переполох, он с тревогой обратился к старшему акустику:
– Каково их положение, Миша?
Бородатый акустик помедлил, проверяя показания датчиков, затем ответил:
– После всплытия почти до поверхности 688 снова погружается.
– А наша торпеда? – спросил Литвинов.
– Сидит у них на хвосте, командир.
По носовому трапу в центральный пост спустился старший лейтенант Юрий Березино и подошел к Литвинову.
– Замполит надежно заперт в изоляторе, командир. Доктор ввел ему сильную дозу транквилизатора. Так что он вырубился на пару часов.
– Отлично сработано, Юра, – похвалил Литвинов. – Этот сукин сын натворил такого, что теперь и не расхлебать!
– Есть акустический контакт, командир! – воскликнул старший акустик, прижимая наушники к ушам. – Одиночная торпеда, и явно не наша!
– Этого надо было ожидать, – досадливо посетовал Литвинов. – Нас выдал заклинивший клапан, а американцы только того и ждали!
– Полный вперед! – скомандовал он рулевому. – К погружению! Как и 688, мы уйдем на глубину, чтобы оторваться от торпеды...
19
Ирина Петрова все никак не могла поверить в такое везение. Американский ГСА свалился, как божий дар с небес, и акванавты без особого сожаления покидали «Звезду» ради спасения этого уникального подводного сооружения.
На борту глубоководного аппарата «Авалон» их встречал худой лысоватый моряк в синем комбинезоне. Предназначенный для спасения подводников, «Авалон» конструктивно строился вокруг центрального сферического ядра, где и должны были размещаться эвакуируемые люди. Управление аппаратом осуществлялось из небольшой двухместной кабины.
Первым осмотреть отсек управления Барнс пригласил Пьера Ланклю как коменданта комплекса. Пока француз пробирался в кабину, чтобы познакомиться с экипажем «Авалона», остальные акванавты устраивались в главной сфере.
Оператор «Авалона» оказался незаурядной личностью, к тому же он сразу проникся симпатией к Лайзе Тэннер. Он выразил сожаление, что на борту не было ничего съестного, однако в запасе все же оказался большой термос с кофе. Так как нашлась только одна кружка, то ее наполнили горячим душистым напитком и пустили по кругу.
Кружка дошла до Ирины, когда в сферу вполз Ланклю. Француз выглядел усталым и подавленным. Он с удовольствием принял чашу из рук Ирины и тихо сказал ей:
– Они хотят видеть вас, mon amie.
С помощью Ланклю Петрова пролезла в узкий проход, из которого он только что выбрался и оказалась в тесном и тускло освещенном отсеке, напоминавшем капсулу космического корабля.
В кабине, среди светящихся приборов и датчиков, сидели двое мужчин – оба среднего возраста и в одинаковых синих комбинезонах.
– Как я понимаю, вы – доктор Ирина Петрова, – сказал крепкий мужчина справа от нее. – Я коммандер Томас Мур. Добро пожаловать на «Авалон», док.
– У вас здесь очень хорошо, – ответила Ирина, – и все мы очень благодарны вам за спасение.
– Доктор Петрова, – продолжал между тем Мур. – Комендант Ланклю сказал, что аварийная обстановка, возможно, была связана с вашей находкой на дне разреза. Оборудование, о котором он упомянул, случайно не было подсоединено к двойному кабелю, уходившему на поверхность?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80