И несмотря ни на что, не зазнался.– Какие-нибудь сообщения?– Целый миллион.– Что-нибудь важное?– "Гринспэн" пытается заинтересовать тебя туризмом. Это все. – (Значит, насчет миллиона пошутила.) – А что хотел Норм?Эсперанца Диаз, та самая, которую Норм называл «испанской шиксой», работала в агентстве с самого основания. До этого она профессионально боролась под кличкой Маленькая Пантера, Проще говоря, надев бикини, напоминающее костюм Рейчел Уэлш из фильма «Миллион лет до нашей эры», Эсперанца лапала других баб на глазах у пускающих слюни мужиков. Она считала ее теперешнюю работу в качестве представителя спортсменов шагом вниз в своей карьере.– Это связано с Брендой Слотер, – начал Майрон.– Баскетболисткой?– Да.– Я видела ее пару раз, – сказала Эсперанца. – На телеэкране она выглядит здорово.– И в жизни тоже.Последовала пауза. Потом Эсперанца спросила:– Думаешь, она не отказывается от любви, которая стыдится произнести свое имя вслух?– А?– Как она относится к женщинам?– Ну, – заметил Майрон, – я забыл поискать татуировку.Сексуальные пристрастия Эсперанцы колебались, подобно взглядам политика в далекий от выборов год. В последнее время наблюдалась мужская полоса, но Майрон догадывался, что это лишь одно из преимуществ бисексуальности – кого хочу, того и люблю. Майрона это не беспокоило. В школе он встречался исключительно с девушками-бисексуалками – стоило упомянуть о сексе, как девушка тут же делала ручкой. Шутка старая, но суть с тех пор не изменилась.– Ладно, проехали, – сказала Эсперанца. – Мне все еще нравится Давид. – (Ее нынешний вздыхатель. Долго он не продержится.) – Но согласись, Бренда – это нечто.– Глупо спорить.– На пару ночек было бы любопытно.Майрон кивнул в трубку. Другой мужик мог легко представить себе несколько забавных картинок – маленькая хрупкая испанка в страстных объятиях потрясающей чернокожей амазонки в спортивном лифчике. Но не Майрон. Он был выше этого.– Норм хочет, чтобы я за ней присмотрел, – сообщил он. Затем посвятил Эсперанцу в подробности. Когда закончил, то услышал вздох.– В чем дело?– Бог ты мой, Майрон, мы с тобой кто, спортивные агенты или Пинкертоны?– Так мы можем заполучить клиентов.– Хоть бы сам себя не обманывал.– Что ты этим хочешь сказать?– Ничего. Что мне делать?– У нее пропал отец. Его зовут Хорас Слотер. Попробуй его разыскать.– Мне понадобится помощь в офисе, – заметила она.Майрон потер глаза.– Я полагал, мы наймем постоянную секретаршу.– А время у нас на это было?Молчание.– Ладно, – решился Майрон и вздохнул. – Звякни Большой Синди. Только пусть она знает, что это на испытательный срок.– Будет сделано.– И если зайдет клиент, я хочу, чтобы Синди спряталась в моем офисе.– Да ладно тебе. – Она повесила трубку.После окончания съемок Бренда Слотер подошла к нему.– Где в последнее время жил твой отец? – спросил Майрон.– Все там же.– Ты туда заезжала после его исчезновения?– Нет.– Тогда давай начнем оттуда, – предложил Майрон. Глава 3 Ньюарк, Нью-Джерси. Плохой район. Пятно на лице города.Разложение – первое слово, которое приходило на ум. Здания не просто обветшали, они рушились на глазах, таяли под действием какой-то страшной кислоты. Жители этого района имели более туманное представление о городском строительстве, чем о путешествии во времени. Все выглядело как в военной хронике – Франкфурт после бомбежки союзников. Человеческое жилье это мало напоминало.Район выглядел еще хуже, чем помнил Майрон. Когда он был подростком, они с отцом проезжали по этой улице, и дверцы машины сами по себе запирались, как бы в ожидании нападения. Лицо отца становилось напряженным. «Помойка», – бормотал он. Он сам вырос поблизости, но это было очень давно. Отец Майрона, человек, которого он любил и боготворил, с трудом сдерживал ярость. «Ты только погляди, что они сделали с этим старым районом», – говорил он.Погляди, что они сделали.Они.Потрепанный «форд» Майрона медленно двигался мимо старой баскетбольной площадки. Черные лица поворачивались в его сторону. Играли две команды по пять человек, а по краям площадки толпились подростки в надежде заменить проигравшую команду. Дешевые кеды времен Майрона сменили кроссовки по сотне долларов и больше, которые эти ребята вряд ли могли себе позволить. Майрон почувствовал угрызения совести. Ему бы встать в благородную позу и порассуждать о переоценке ценностей и вещизме, но будучи спортивным агентом, имеющим свой процент от продажи дорогой спортивной обуви, он посовестился. Ему это не нравилось, но и ханжой он тоже не хотел быть.Теперь никто не носил и шортов. На всех подростках красовались черные или синие джинсы с пузырями на коленях, которые подошли бы разве что клоуну в цирке для пущего смеха. Талия переместилась вниз на бедра, так что виднелся изрядный кусок боксерских трусов. Майрон не хотел казаться себе стариком, ворчащим по поводу манеры молодежи одеваться, но эти широкие штаны и платформы вряд ли были практичны. Как ты можешь хорошо играть, если приходится то и дело подтягивать штаны?Но самая большая перемена произошла во взглядах, направленных сейчас на него. Когда пятнадцатилетним подростком Майрон впервые приехал сюда, он боялся, но понимал, раз хочет вырасти как баскетболист, то должен сражаться с лучшими игроками. А это означало, что необходимо появиться на площадке. Сначала его приняли прохладно. Очень прохладно. Но те любопытные и немного враждебные взгляды не шли ни в какое сравнение с убийственной ненавистью, сквозившей сегодня в глазах этих ребят. Это была голая ненависть, за которой пряталась холодная обреченность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13