– Здесь немало книг, и вы, если захотите, можете покопаться в них. Но если вы спешите, то вам лучше сказать мне, что вы хотите, и я помогу вам.
Ее слегка близорукие глаза выражали доверчивость и доброжелательность. Она снова улыбнулась и слегка наклонила голову, при этом ее сережки качнулись и блеснули в лучах лампы.
– Вы Жаклин Вердон? – спросил Патель.
– Да? – Ответ прозвучал уже не так уверенно и с вопросительной интонацией.
– Я думаю, вы можете рассказать мне о Диане Виллс?
Ее правая рука резко дернулась, выронив авторучку, которая покатилась по столу, оставляя дорожку чернильных пятен на бумагах.
Патель обошел стол и достал из кармана служебное удостоверение.
– Что-то случилось? – спросила Жаклин Вердон. – Что-то случилось с Дианой? – В ее глазах и голосе была тревога.
Проезжая через мост Бобберс Милл, Резник оказался за громадным грузовиком-бетономешалкой, а так как движение на этом участке было однорядным, ему пришлось тащиться за ним вплоть до Басворд Колледж. Из радиоприемника неслись голоса стариков, звонивших на радиостанцию Ноттингема и делившихся воспоминаниями о «настоящих» рождественских елках, ветках «настоящего» остролиста, о пирожках с мясом по полдюжине за старую полукрону. До Рождества еще Бог знает сколько времени, а они уже начали скулить! Один старичок начал рассказ о счастливом времени, когда в каждом магазине города был свой Дед Мороз. Резник вспомнил, что последний раз он общался с Дедом Морозом, когда против одного из таких «дедов» было выдвинуто обвинение в приставаниях к детям.
Резник переключил приемник на другую станцию, прослушал шестнадцать тактов музыки Нейла Седана и без всякого сожаления выключил радио. Впереди появился просвет, и он, газанув, быстро занял его, заработав мало приятный жест средним пальцем от крашеной блондинки из машины «Доставки запасных автодеталей».
Он успел в Кимберли вовремя. Молодой констебль сидел на бордюре тротуара, держа каску между ног, а женщина, угощавшая Пателя кофе с коньяком, протирала порез на его лбу ватным тампоном с перекисью водорода.
– Что здесь произошло, черт побери?
– О, этот бедный мальчик…
– Он достаточно взрослый, чтобы отвечать самому, – прервал ее Резник. – Ну?
– Извините, сэр. Он, должно быть, забрался внутрь сзади.
– Кто?
– Моррисон, сэр. По крайней мере, я так думаю.
– Как он мог забраться туда?
– В двери есть окошко, сэр, в которое можно просунуть руку, а ключ, видимо, был вставлен в замочную скважину изнутри.
– И вы не видели и не слышали его?
– Только когда он уже был внутри, сэр. Видите ли… – он осторожно взглянул на женщину, закреплявшую куском пластыря вату на ранке, – я немного отвлекся.
– То есть?
– Всего лишь на чашку чая и кусочек сыра, – вмешалась женщина.
– Это заняло не больше пяти минут, сэр.
– А потом, наверное, еще и отдохнули?
– Не будьте таким суровым к парню.
– По крайней мере, – продолжал Резник, – времени было достаточно, чтобы Диана Виллс пришла и ушла.
– Сэр, я так не думаю…
– «Не думаю» – это точно. Откуда мы знаем, что она сейчас не там, с ним? А?
Констебль с несчастным видом разглядывал верхушку своего шлема. – Мы не знаем, сэр.
– Вот именно.
– Но никаких криков не было, сэр. Ничего такого.
– А что было?
– Звуки, будто что-то ломают, сэр. Бросаются вещами.
– Похоже, одну или две бросили в вас.
– Бедный ягненочек… – начала женщина, но выражение лица Резника заставило ее замолчать.
– Я просунул голову в окошко в двери, сэр. Кричал, чтобы он выходил.
Резник медленно покачал головой, скорее жалея парня, чем сердясь.
– Вы сообщили о случившемся?
– Да, сэр. Они сказали, что кто-то уже в пути.
– Это был я, – кивнул Резник и повернулся в сторону дома. – Если с вами кончили нянчиться, пойдемте посмотрим, что там происходит.
– Он еще внутри. – Человек в фуражке наблюдал за происходящим, стоя за забором позади дома.
Резник благодарно кивнул и прошел на задний двор. В окнах комнаты и кухни не было никаких признаков жизни, но на полу в комнате валялись разбросанные листы из альбома с газетными вырезками. Фотографии небрежной кучкой валялись на столе. Осколки вазы, вероятно, той, что попала в лоб констеблю, лежали на каменных плитках кухни.
– Мистер Моррисон?
Стояла настораживающая тишина, которую лишь изредка нарушали лай собаки на улице и шум проезжавших машин.
– Майкл Моррисон? Это инспектор-детектив Резник. Мы разговаривали с вами вчера. – Молчание. – Почему бы вам не открыть дверь и не дать нам возможность войти?
Никакого ответа.
– Идите кругом и следите за передней частью дома, – тихо приказал Резник констеблю.
Сам он просунул руку через разбитое стекло и попробовал открыть дверь. Двери не давала открыться верхняя задвижка, но ему удалось дотянуться до нее указательным и большим пальцами и сдвинуть. Фарфоровые черепки слегка хрустнули под ногами. В комнате стоял запах затхлости. Резник подумал, что каменные плитки, видимо, уложены прямо на земляной пол, отсюда и сырость, и запах затхлости.
– Майкл!
Наклонившись над газетными вырезками, наклеенными в альбом, а теперь вырванными вместе с листами, он увидел также билеты на пантомиму, программку из Луна-парка, фотографии мужчины, женщины и маленького ребенка: Майкла, Дианы и Эмили.
– Майкл Моррисон!
Следующая комната была уютной, но темной. Сидя в кресле, можно было дотянуться рукой до любой из стен, настолько она была мала. Сквозь стекло через тюлевую занавеску на Резника смотрело обеспокоенное лицо констебля с прилипшими к козырьку каски нелепыми концами лейкопластыря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87