Лежать бы вот так до конца дней своих… Красота, блаженство и благодать…
Но, как известно, счастье не бывает долгим. Об этом хорошо знают, например, прогульщики. Прогуляешь день, прогуляешь два, может быть и на третий день счастье выпадет, а потом – попадёт тебе! И чем дольше счастье длилось, тем больше и попадёт!
Вот и Батон беспокоился: долго ли продлится его счастье, или судьба уже готовит ему какой-нибудь неприятненький сюрпризик? Или сюрпризище?
Глава №31
Младшего сержанта Стрекозу ловят и прячут в мешок
Была кромешная ночь. В темноте около здания, на карнизе которого неподвижно застыла Стрекоза, натянули сетку. Стрекоза и во тьме кромешной видела не хуже кошки, несколько раз стреляла, но только ранила одного человека.
Улица погрузилась во мрак. Ни в одном доме не горел свет.
На Стрекозу навели яркий луч прожектора, чтобы он слепил её и она ничего бы не видела.
Задача предстояла сложная: надо было взятьмладшего сержанта так, чтобы она не успела выстрелить в себя.
По совету агента Муравья для неё был заготовлен специальный мешок из нервущейся ткани и с крепкими завязками. Чтобы агенточка не задохнулась, в мешке были проделаны маленькие отверстия.
– Пора начинать, – озабоченно и с заметным волнением сказал полковник Егоров, снял мундир, ботинки, носки и остался в лёгком спортивном костюме. – Вспомним-ка молодость!
– Товарищ полковник! – обратился к нему младший лейтенант Юрий Васильков. – Разрешите мне! У меня всё-таки второй разряд по акробатике. Разобьётесь вы! Или покалечитесь!
– Знаю я вас, акробатов, – весело ответил полковник Егоров. – Потом среди друзей хвастаться будете: дескать, им, полковникам, хорошо, командуют только, а мы, акробаты, на высоте четвёртого этажа трудимся… Приготовиться! – скомандовал он. – Начали!
Взвыли сирены, одна громче другой, одна протяжнее другой, так взвыли, будто в городе враз загорелось девятнадцать домов. (Кстати, жители микрорайона обо всём были заранее предупреждены, соответствующие меры были приняты и в больнице.)
Полковник Егоров взобрался на подоконник, спустился на карниз, пролез под оконной рамой и выпрямился, прижавшись спиной к стене. Между нами говоря, было ему страшновато. Даже если упасть на сетку, то всё равно надо было на всякий случай попрощаться с родными и близкими.
Не дыша почти, он осторожно переставлял ноги. Пятки больно упирались в карниз, а носки – в воздухе. От этого создавалось впечатление, что ступни вот-вот сведёт судорогой.
Только бы не навернуться раньше времени! Хорошо ещё, что Стрекоза ослеплена и оглушена…
Стрекоза стояла с закрытыми глазами, держа руку с пистолетом наготове. Вот и надо было как-то отобрать у неё оружие.
В таких случаях говорят: секунды казались часами. Полковнику же Егорову казалось, что он на карнизе уже не первый год!
Сирены выли, сменяя одна другую.
Оставалось каких-нибудь полметра, и можно было хватать Стрекозу за руку с пистолетом.
Но тут Стрекоза вдруг шевельнулась, понюхала воздух, отвернула лицо от луча прожектора и вытянула (видимо, всё-таки наугад!) руку с пистолетом в сторону полковника Егорова.
Дуло пистолета от его плеча отделяли несколько сантиметров!
Раздумывать было уже некогда, и он схватил младшего сержанта за руку.
Стрекоза, как пойманная за хвост мартышка, извивалась в воздухе, норовя укусить полковника Егорова в руку. Он левой рукой вырвал пистолет и выпустил Стрекозу.
И сам, потеряв равновесие, полетел следом.
Ему казалось, что летел он очень долго и о многом успел подумать, два раза пожалел о том, что не имеет по акробатике хотя бы третьего разряда.
Потухли прожекторы, замолкли сирены, в домах начали загораться огни.
Еле-еле Стрекозу завязали в мешок. Врач торопливо смазывал йодом искусанных и исцарапанных младшим сержантом людей.
– Вроде бы целёхонек, – удивлённо сказал, ощупывая себя, полковник Егоров. – Вот только в голове как бы ветер гудит и шумит. Будто всё ещё лечу. Спасибо, товарищи, за работу. Ни одной оплошности.
Он поехал в больницу справиться о здоровье Фонди-Монди-Дунди-Пэка. Экая получилась досада! Пора уже было готовиться к переброске бывшего ЫХ-000 в «Гроб и молнию» – и вот на тебе! Одно лишь и утешение, что всё могло окончиться куда хуже.
Но почему не проходит шум в голове? Не хватало ещё, чтобы и с ним что-нибудь стряслось!
В больнице его не обрадовали, сказали:
– Рана очень опасная. Пуля разрывная. Задеты кости. Принимаем все меры.
– Если бы вы знали, как нам нужен этот человек! Вы даже представить себе не можете, до чего он нам необходим и как можно скорее!
В голове полковника Егорова уже не только шумело и гудело, но и трещало, скрипело даже. Он проглотил несколько таблеток и поехал узнать, как ведёт себя младший сержант Стрекоза.
По дороге полковнику Егорову стало совсем плохо. В глазах то темнело, то плавали разноцветные круги, в ушах отдалённым эхом трещали выстрелы, слышались чьи-то голоса.
Стрекоза всё ещё была в мешке.
Пересиливая недомогание, полковник Егоров спросил:
– Ну, как она?
– Кусается, царапается, ругается, никакого сладу нет, – сообщил младший лейтенант Юрий Васильков. – Пришлось её обратно в мешок завязать.
– Слушай, господин младший сержант, – сказал полковник Егоров. – У тебя голова хоть немного соображает? Ведь если ты не будешь паинькой, мы сообщим генералу Шито-Крыто, что ты предала его.
– Он не поверит! – крикнула из мешка Стрекоза. – Он не поверит! Он умный! Он самый, самый, самый умный, а вы все дураки, дураки, дураки! Саркофиго ид! Презенто дродиг!(Отборнейшие шпионские ругательства.)
– Фруктовки хочешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84