Все, кто меня слышит, внимательно слушайте! Готовьтесь пережить катастрофу! Где она будет, секрет! Какой она будет, тоже секрет! Поэтому все дрожите! Говорит оберфобергогердрамхамшнапсфюрер фон Гадке! Я в самолёте с большой бомбой! Хе-хе! Я наизусть знаю карту мира, на которой мною лично с военной точностью отмечены места наибольшего скопления детей! Хе-хе, что будет! Надеюсь, что история человечества меня не забудет! Взлетаю! Трепещите, ребятки! Гуд байдик!
Он прибавил горючего, и моторы взревели. Самолёт почти без разбега оторвался от земли. Из рации послышалось:
– Фон Гадке! Фон Гадке! Вы сели в самолёт-ракету типа «Антихрист-один»! Она ещё ни разу не была в воздухе! Это испытательный образец! Немедленно катапультируйтесь! Катапультируйтесь немедленно!
Не отвечая, фон Гадке судорожно искал рычаг с надписью «бомба» и не мог его найти.
Самолёт-ракета не слушался его – он шёл только вверх почти по прямой, а давно уже пора было сворачивать чуть влево.
Рация надрывалась:
– Катапультируйтесь немедленно! Иначе мы взорвём вас! Ручка катапульты внизу слева!
На лобике фон Гадке от ужасного страха выступил пот и тут же превратился в льдинки. С каждой секундой в кабине становилось всё холоднее, а дышать было всё труднее.
Фон Гадке начал задыхаться: ведь в кабине не оказалось кислородного прибора.
Босые ножки посинели.
– Катапультируйся, дурак фонгадский!
Холодеющей, почти окоченевшей ручкой фон Гадке тянулся к ручке катапульты.
– Через тридцать секунд взрываем тебя, псих ненормальный! Один, два, три…
Он тяяяянуууулся… тяяяянууууууулся…
– Девятнадцать, двадцать, двадцать один…
И в эти оставшиеся мгновения жизни, совершенно осознавая, что смерть его почти уже наступила, оберфобергогердрамхамшнапсфюрер фон Гадке успел подумать лишь об одном: как жаль, как страшно жаль, что ему не удалось уничтожить или сделать ленивыми наших детей! И если бы ему, фон Гадке этакому, предоставилась возможность убить или сделать ленивым хотя бы одного из вас, кто держит эту книгу в руках, не беспокойтесь: оберфобергогердрамхамшнапсфюрер без колебаний отдал бы за это свою фонгадскую жизнь. Призадумайтесь-ка над этим.
«Господи, майн бог! – успело пронестись в головке фон Гадке, когда он уже понимал, что „Антихрист-1“ скоро вместе с ним превратится в пыль. – Дай мне, майн готт, возможность уничтожить хотя бы одного ребёнка! Хотя бы одного киндера! Хотя бы одного анфанта! Или чилдрена! Или бамбино! Дай мне заразить их ленью! Тогда я погибну с великолепным сознанием исполненного долга! Майн гот, помоги мне сделать человечеству хотя бы маленькую пакость!»
Из рации донеслась команда:
– Двадцать девять… Тридцать!
От самолёта-ракеты в мгновение не осталось и пылинки. И от господина оберфобергогердрамхамшнапсфюрера не осталось ни пылиночки.
…И только до сих пор на центральной площади перед центральной шпионской школой Центрхапштаба на пьедестале из чёрного мрамора в стеклянной банке с разбавленным спиртом плавает какой-то старикашка под именем фон Гадке, и молодые кадры отдают ему шпионские почести.
Глава № 58
Папа Юрий Анатольевич овладевает искусством ведения домашнего хозяйства. Осложнения в семье Прутиковых в связи с приездом мамы
Мир и покой хотя всё ещё и не вернулись в семью Прутиковых, но дела в ней сейчас шли куда как лучше, если не учитывать того, что до сих пор Толик был в больнице, а мама на юге в санатории.
Перемены в семье в лучшую сторону начались с того дня, когда папа Юрий Анатольевич заявил торжественно и высокопарно:
– После долгих и мучительных раздумий, сопровождаемых глубокими переживаниями, я твёрдо решил в корне изменить свои взгляды на себя и на жизнь. Раньше семья жила для меня. Теперь я должен ей отплатить. Сейчас я буду жить для семьи. Одновременно буду положительным примером для сына.
– Большой принципиальный шаг вперёд делаешь, – одобрила бабушка Александра Петровна. – Овладел ты, Юра, наконец-то научным подходом к действительности.
– Я не знаю, как называется такой подход, но готовить пищу самостоятельно я научусь.
– Только переходи от слов к делу немедля, а то остынешь.
И папа Юрий Анатольевич от слов перешёл к делам – начал овладевать искусством качественного приготовления пищи на газовой двухконфорочной плите.
Не буду описывать все многочисленные случившиеся с ним мелкие, средние и крупные конфузы, которые он перенёс болезненно, но стойко.
«Книга о вкусной и здоровой пище» часто подводила Юрия Анатольевича, потому что была рассчитана на опытных хозяек, а он был начинающим хозяином. Однажды он, например, по всем правилам зажарил курицу, не вынув из неё ни зоба, ни внутренностей, не отрубив лапок и головы. Бррр – что получилось!
Но постепенно, консультируясь с Александрой Петровной и соседками, он кой-чему научился.
Настал день, когда в кафе он очень иронически сказал официантке:
– По всей вероятности, у вашего повара две бабушки.
– А почему вы так решили?
– Потому что он не умеет готовить. Такую бяку, простите, я могу сделать левой рукой на дырявой сковородке с прошлогодним маслом! – И, гордо подняв голову, Юрий Анатольевич вышел и больше ни разу не бывал ни в этом кафе, ни в других.
Дело не в том, что будто бы везде готовили плохо, а в том дело, что ему понравилось готовить. Вот так!
Конечно, времени на покупку продуктов и суету у плиты уходило немало. Но тут обнаружилось любопытное обстоятельство: ведь если делаешь много дел, получается, что у тебя много времени. Следовательно, для того, чтобы иметь как можно больше времени, надо делать как можно больше дел!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84