– Я знаю, на что вы рассчитываете! Вы думаете, что сумеете обмануть совет с помощью ваших лисьих штучек! Ну, так вот: это вам не удастся! Совет при допросах использует настой из морских трав, который заставляет человека говорить одну только правду. Понимаете, лис, правду!
– Простите, эрр Новидж, правильно ли я вас понял, что вы обвиняете меня в организации убийства? – сузил глаза Вейдж.
– Да! То есть, нет! – смешался Новидж. – Я просто пытаюсь найти разумные объяснения, которые бы мог представить императрице.
– А почему вы вдруг решили, что в империю отправитесь именно вы? – склонил голову канцлер. – Я считаю, что ваше место в Грайворе. Когда вернётся король, такой ценный советник, как вы, ему будет просто необходим, – елейно пропел он.
Новидж дернулся, словно от пощёчины. Такого развития событий он никак не ожидал. Для себя он уже решил, что при сложившихся обстоятельствах его визит в империю будет вполне оправдан. Это был шанс, который он не собирался упускать. Главное было попасть в империю, а уж там он постарался бы сделать всё, чтобы не возвращаться назад. Вновь вернуться в Грайвор он был готов разве что в роли канцлера его величества короля Грега Грава XIV.
– Но… но… кто же? – потрясенно промычал он.
– Вы хотите спросить, кто отправиться вместо вас? – тем же тоном переспросил Филтон, от которого не укрылось замешательство министра. – Я ещё не решил. Может быть ваш секретарь? Эрр Жубер, готовы ли вы представлять Грайвор в этой непростой для нас ситуации?
– Почту за честь, господин канцлер, – вытянулся секретарь внешнего министерства.
– К нашему всеобщему сожалению, вы, как оказалось, недостаточно хорошо разбираетесь во всех тонкостях Тэннского соглашения, Жубер. – с сарказмом ухмыльнулся быстро оправившийся от удара и всё ещё не сдавшийся внешний министр. – Впрочем, если канцлер прикажет…
Риксус не удержался и хмыкнул.
– Кстати, – эрр Филтон повернулся к нему, – помнится, господин Риксус, вы владеете салийским?
Архивариус самодовольно выпятил грудь:
– О да, господин канцлер, правда, не всеми наречиями, а только теми, на которых говорят в южных областях империи. Видите ли, на севере некоторые горловые гласные произносятся немного иначе. Одно время я пробовал… – внезапно до него дошло, что вопрос был задан не ради праздного любопытства. Увидев, как канцлер с многозначительным видом обменялся взглядами с тёмным лисом, Риксус побледнел и испуганно спросил: – Эрр Филтон, вы же не думаете, что я…
– Мне кажется, что лучшей кандидатуры нам не найти, дорогой Риксус. Вы лучше всех разбираетесь в законах, вы владеете салийским языком и, ко всему прочему, вы в числе немногих, кто посвящен во все детали произошедшего.
– Но, господин канцлер, я не могу! У меня архив, заседания геральдической палаты. Я никогда в жизни не покидал Грайвор. И вообще, я боюсь путешествовать, а тем более по воде, – залепетал Риксус.
– Вы поедете, – жёстко обозначил эрр Филтон. – Пора вам по-настоящему послужить своему королю!
«Удачный выбор, – подумал он. – От этого болвана здесь ничего не зависит. Все основные фигуры остаются в Грайворе. Теперь и помимо меня королю будет на кого обрушить свой гнев».
День третий:
шесть часов после Полуденной службы.
Осеннее солнце неумолимо катилось к закату, когда пышный кортеж выдвинулся из ворот салийского посольства. Впереди громадного катафалка, украшенного аллегорическими изображениями Многоликого в виде человеческого глаза с тремя зрачками, торжественно шествовала рота салийских пехотинцев в тяжелой броне при полном вооружении. По бокам траурной повозки семенили рабыни, каждая из которых держала в руках чашу с дымящимися благовониями, призванными отпугивать злых духов, кои стремились завладеть чистой душой усопшего до того, как та найдёт свое спасение в священной земле своих предков. Позади процессии понуро брели остальные представители империи. Все они были босы. Каждый свой шаг они с остервенением впечатывали в землю, словно проклиная её. Шедший в первых рядах барон Атим э'Нроба обеспокоено посмотрел на солнце. «Успеем? – встревожено подумал он и тут же оборвал крамольную мысль. – Многоликий этого не допустит – если потребуется, он остановит бег небесного светила и позволит телу своего сына покинуть презренную землю неверных до наступления темноты».
Улица, по которой двигался кортеж, была пустынна. За час до начала церемонии городская стража вытеснила горожан за её пределы. Плотное оцепление гвардейцев не позволило никому из жителей столицы взглянуть на шествие хоть одним глазком. Салийская сторона категорически настояла на соблюдении этого условия, и канцлер с плохо скрываемой радостью согласился: в Грайворе было неспокойно. До прибытия в столицу короля никто так и не взял на себя смелость объяснить народу суть последних событий, в связи с чем город наводнили самые разнообразные слухи – один нелепей другого. На улицы вдруг выплеснулась многолетняя неприязнь, которую простые грайворцы издавна испытывали к заносчивым и грубым северянам. И кто знает, как бы повела себя толпа, окажись на её пути траурная процессия.
Узкая дорога в последний раз свернула, дома расступились, и похоронное шествие медленно вплыло на причал. Гроб с телом покойного под заунывное пение рабынь сняли с катафалка и перенесли на имперский корабль, подходы к которому тут же взяли в плотное кольцо салийские пехотинцы. Напротив них тут же выстроилось оцепление грайворской стражи. Вице-посол Атим э'Нроба помимо своей воли ещё раз взглянул на солнце, потом опустил взгляд и облегченно вздохнул, увидев подъехавшую карету с королевским гербом, за которой следовала ещё одна – чёрная, с наглухо закрытыми частой решёткой оконцами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114