Все, что было в человеческих силах, он сделал. Остальное зависело от природы и провидения, одухотворяющего каждый ее атом. Судя по состоянию, в котором пребывал император, когда перепуганный каммерер обнаружил его без признаков жизни на холодном полу картинной галереи, особых надежд на долголетие питать не приходилось. Ангел смерти подал первый предупреждающий знак. Если припадок повторится, то уже к рождеству пражские колокольни будут трезвонить в честь нового короля. Впрочем, как знать: Рудольфу везло. Далеко не всякому государю удавалось дожить до столь почтенного возраста. Во Франции, например, короли мерли как мухи. Один от яда, которым, как потом выяснилось, была пропитана каждая страница любимой книги, другой от кинжала наемного убийцы, третьего, заставив подозревать гнусное энвольтование, сразила непонятная болезнь Во Франции, например, короли мерли как мухи. Один от яда, которым… была пропитана каждая страница любимой книги, другой от кинжала наемного убийцы, третьего, заставив подозревать гнусное энвольтование, сразила непонятная болезнь. — Имеются в виду последние короли Франции из династии Валуа Карл IX (1550—1574), король Франции с 1560 г., Генрих III (1551 —1589), король Франции с 1574 г., и их брат Франциск, герцог Анжуйский.

.Послав скорохода предупредить дочь, чтоб не ждала к обеду, Макропулос вышел подышать свежим воздухом. Каждую свободную минуту следовало использовать для поддержания здоровья. Пока император не встанет, если только встанет вообще, на дальние прогулки надеяться не приходилось. Помощь могла потребоваться в любой момент.Оглянувшись на затененные мощными контрфорсами итальянские окна императорской спальни, Макропулос поглубже надвинул широкополую шляпу и не спеша направился в сторону Золотой улочки.Флюгер на Черной башне указывал точно на юг. Шмели с довольным жужжанием кружились вокруг отцветающих канделябров каштана. Бодрящая утренняя свежесть обещала жаркий безветренный день.Уроженец далекого средиземноморского острова, где родилась из пены морской богиня красоты и любви, лейб-медик полюбил новую родину. Град, поднявшийся на высоком берегу Влтавы, нравился ему много больше, чем Лувр, Хофбург и, тем паче, мрачный Эскуриал. Особенно хорош был утопающий в зелени Летний дворец, построенный в виде колдовской пентаграммы. Не столько само помещение, перегруженное помпезной лепниной и претенциозно расписанными плафонами, сколько окрестные буковые леса, виноградники и совершенно очаровательные лужайки.Душа радовалась божьему промыслу и раскрывалась навстречу тайным намекам природы, чьим единственным языком была красота. Помимо глубокого умиротворения, бездумные блуждания по заросшим тропинкам приносили и ощутимую пользу. Примечая, где что растет, Макропулос ежегодно наведывался сюда в ночь Иоанна, когда листья и злаки набирают высшую степень целительной мощи. Кроме великого множества местных, здесь произрастали растения, привезенные с далекого юга. Бережно пересаженные на заботливо удобренную почву чьей-то доброй рукой, они прижились и дали обильное потомство.Невзирая на высокий придворный чин, императорский лекарь привык во всем полагаться на собственные руки. Блуждая по залитым лунным сиянием пустырям — вследствие чего и прослыл чародеем, — он пополнял запасы эруки, артенизии, кирказана, иссопа. О саркоколле и гелиотропе даже говорить не приходится. Здешние зелья были намного крупнее кипрских и выгодно отличались сочностью, ибо жестокое южное солнце выжигало живительное начало. Корень едкой цикуты, который Макропулос отрыл в сыром овраге за поющим фонтаном, превосходил все известные ему холодные яды, достигая седьмой степени сухости.Одна только роза, столь необходимая для приготовления разгоняющего кровь снадобья, не произрастала в окрестных садах. Кругом цвело великое множество роскошных цветов, и дикий шиповник изобильно плодился в дворцовом парке. Не встречалась лишь та белая, с алым оттенком бутонов «Аве Мария», чьи лепестки усиливали и закрепляли действие змеиного корня.На Кипр, а затем и в Прованс ее привезли крестоносцы-храмовники, чьим знаком стала раковина — колыбелька Венеры. Заменить хотя бы отчасти провансальскую розу мог лишь чародейный камень кровавик, за которым и отправился к знакомым алхимикам императорский медик.Пока он рылся в лотках с минералами, переходя из одной полутемной с перекошенным оконцем комнатенки в другую, дон Бонавентура начал давно задуманную интригу. Риск был минимальный. Окружив придворного врача тайными осведомителями, испанец знал о каждом его шаге. Припадок, прошлой ночью случившийся с императором, позволил без лишних слов приступить к выполнению тщательно продуманного плана.Дождавшись, когда Рудольф, восстав ото сна, подкрепился крылышком дичи и кубком подогретого вина, Бонавентура, поручив шуту отвлечь оберст-каммерера, подступил к изголовью.— Надеюсь, государь помнит того мудреца из Юзефова, который забавлял двор волшебными фокусами? — начал он издалека, заговорив по-испански.— Доктора Лёва? — слабым голосом переспросил император, также переходя на знакомый с детства язык. — Он вызвал дорогие мне тени, и я говорил с ними. Он великий волшебник, а не какой-то там фокусник.— Не спорю, — астролог поспешно переменил тактику. — Во всяком случае, терпимость вашего величества позволяет благоденствовать всем этим людям. В Мадриде их давно бы сожгли на Большой площади… Однако я о другом. Лёв сильно разочаровал ваших друзей, отказавшись приготовить «Золотой напиток».— Отказался? Отнюдь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141