— Но не против Урбана, а ради него. Как и Роберт-антихрист, я зверски пытал своих собратьев по сану, добиваясь от них признаний в несовершенных грехах. И вот воздаяние за преданность! Горе мне, окаянному, горе…Косса прилежно записал «показания» и велел привести кардинала венецианского, больного, немощного старика.Не сострадая жертвам и не испытывая особого удовольствия от лицезрения их мук, он старался как можно точнее исполнить повеление папы. Для развлечений существовали совсем иные объекты. Например, аббатиса Леонора, которую он вместе с другими приглянувшимися ему «христовыми невестами» не замедлил переселить поближе к крепости.
Вакханалию пыток, весть о которых дошла до самых отдаленных приходов, пришлось прервать ввиду появления неприятельских разъездов. Карл Дураццо, неаполитанский король, собрав новую армию, стягивал вокруг Ночеры кольцо осады.На военном совете было решено как можно скорее покинуть крепость.— Это тебе, — сказал Косса, спустившись в промоз-" глую дыру, где без света и свежего воздуха томился Мельхиор фон Блаузее. — Просили передать. — Он бросил ему четки из ограненных камней.— Она помнит обо мне! — воспламенился безземельный рыцарь, ощупью прочитав вырезанные на гранях буквы. — Она жива?— Для тебя — нет, а так — что ей сделается… Готовься в дорогу, школяр. Арестованных забираем с собой. Вот все, что я могу для тебя сделать, — Косса протянул рукояткой вперед остро отточенный стилет. — Постарайся сохранить голову.— Зачем мне жить? — горько усмехнулся Мельхиор, сразу же помыслив о самоубийстве.— Умереть ты всегда успеешь…— Когда нет справедливости, жизнь становится в тягость.— Ну, как знаешь…Из крепости выступили под покровом ночи и, обманув сторожевые посты, двинулись по дороге в Салерно.Карл, разгадавший этот хитроумный маневр, не велел преследовать отступавших, мечтая лишь об одном: чтобы изувер в облике папы поскорее покинул его владения. А догнать было так легко, потому что истерзанные узники едва тащились, спотыкаясь чуть ли не на каждом шагу.Епископа Акуилы, который не мог держатья в седле, Балдазаре пришлось зарубить. Впрочем, он лишь выполнял полученный приказ и, дабы поскорее избавить бедолагу от мук, постарался прикончить его с одного удара.Вблизи Барлетты беглецов ожидал генуэзский корабль. Едва носильщики перенесли на борт последний вьюк, капитан распорядился поднять паруса. Только теперь, когда все опасности остались позади, папа вспомнил про ненавистных кардиналов и велел зашить их в воловьи кожи.Еще не скрылись из глаз каменистые берега Адриатики и пропыленные сосны на них, как мешки полетели за борт.Обо всем предупрежденный заранее, Мельхиор ухитрился вспороть шов и вынырнул на поверхность. В последнем теологическом споре насчет причин и следствий верх одержал Балдазаре. Определенно он видел намного дальше…Добравшись до берега, Мельхиор нашел приют в хижине пастуха. Прошлое умерло для него, и он не пожелал возвратиться на пепелище. Покинув при первой возможности Италию, добрался до родных мест и попросил убежища в монастыре премонстрантов.Приняв постриг, он целиком посвятил себя алхимическим изысканиям. На подготовку к великому деянию ушло семь лет, но опыт не оправдал ожиданий.В поисках ошибки Мельхиор задумчиво перебирал чудесные четки, где каждое седьмое зерно было вырезано из золотистого тигрового глаза. Начинаясь солнечным знаком и заканчиваясь гексаграммой, граненые бусины намекали на зашифрованный рецепт «Дела Солнца». Иногда перебор граней складывался в буквенную последовательность, которая отзывалась глухим воспоминанием.— Абра… Абрака… — шептал он, стиснув пылающие виски, но ничего не получалось. — Алкоголь, Баня, Роса, Амальгама, Кристалл, Антимоннум, — пытался подобрать подходящее. — Абра… Абракадабра!.. Абракадабра — магическое слово, которому приписывалась способность излечивать от болезней. Возможно, происходит от слова «Абраксас». Служило паролем во многих тайных обществах. Согласно утверждению Квинта Серена Самоника, это слово необходимо было написать в виде магического треугольника, читающегося одинаково во всех направлениях, сложить бумагу, зашить крестом белой ниткой и носить как амулет в течение девяти дней. После чего утром пойти к реке, текущей на восток, и бросить амулет в воду через плечо, не оборачиваясь. Болезнь при этом переходит в амулет, а больной выздоравливает.

И когда мозг окончательно отказывался служить, а пальцы уже не могли удержать тростниковую палочку, полубезумный инок хватал первый попавшийся клочок, выводил на нем имя и начинал всматриваться в него, словно в зеркало, шевеля губами, растрепав поседевшие космы.Что виделось ему, что мерещилось в редеющей мгле? Какие образы вставали, какие пробуждались воспоминания?..Когда в Теплу пришла весть, что пират Балдазаре Косса стал папой Иоанном Двадцать Третьим Иоанн XXIII (Балдазаре Косса, 1370—1419) —папа римский (1410—1415), провозглашенный в Пизе, в период разделения папского престола между Римом и Авиньоном.

, Мельхиор тихо засмеялся и, выхватив стилет, стал поражать одолевавших его духов.Иоанн Двадцать Третий был посмертно вычеркнут из списка пап. Только в 1958 году, через пятьсот с лишним лет, это имя и порядковый номер вновь повторились в перечне наместников святого Петра, когда римскую курию возглавил кардинал Ронкалли. За столь долгий срок все, за ничтожным исключением, успели забыть, что такой папа уже появлялся однажды на грешной земле. На его памятнике, изваянном гениальным Донателло Донателло (Донато ди Никколо ди Бетто Барди, ок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141