— Орех!Орех, который был в нескольких шагах от него, подбежал.— Слыхал про пулемет?— Слыхал.— Тогда делай, как сказано.— С чего это я бабу слушать буду? Чай лучше понимаю, что к чему.Вера презрительно ухмыльнулась и пожала плечами:— Подумаешь!— Короче так, — Багажник взял Ореха за грудки, — если не сделаешь, как тебе велят, я тебя с автоматом поставлю перед воротами. Будешь на переднем крае и встретишь врага первым, Александр Матросов. Так как, врубился, или объяснить по другому?— Ладно, — ответил Орех и злобно глянул на Веру. — Сделаю.Когда Орех ушел, Багажник взял подруг под руку и повел по двору.— Там на пригорке за теми березами есть чудная беседка. Нам никто не будет мешать. А пока можете посмотреть на владения калининской братвы.— Какой ты скромный! — воскликнула Марина. — Другой бы на твоем месте обязательно сказал бы, что это его владения.— К чему? — Багажник пожал плечами. — К чему такая бездарная ложь? Мне дешевой популярности не надо. Это все действительно принадлежит не мне, а браткам, потому что создано, смело можно сказать, всеобщими усилиями. Я лишь направлял деятельность этих людей. Не станет меня, это будет делать кто-то другой. Вот так-то. Я же в сущности нищий. Гол, как сокол.— Ну не такой уж ты и голый, — заметила Марина. — Не прошло суток, как мы знакомы, а ты уже третий наряд сменил. Да еще и нас одел.— Но надо же поддерживать имидж!Они поднялись на пригорок, прошли сквозь небольшую березовую рощицу и вышли к беседке. Здесь открывался удивительный вид на Волгу. Река разливалась во все стороны, представляя собой чуть ли не морской простор. Было уже восемь часов вечера, и вода в реке была гладкая словно зеркало. Закатное солнце, повисшее над сосновым лесом правобережья, отражалось в воде вместе с небом.Пришедшая троица устроилась на длинной скамейке с кривыми ножками и загнутой спинкой.— Не правда ли красиво? — воскликнул Багажник. — Эх, где же мой старый мольберт? Краски? Кисти? Их нет! Как нет мастерства и умения. Нет, увы, мне никогда не перенести всей этой красоты на холст. Не правда ли обидно?— А ты возьми фотоаппарат и сфотографируй все это, — посоветовала ему Вера. — И быстро и дешево.— Нажми на кнопку, получишь результат, — хихикнула Марина. — Все просто, как в пивном ларьке.— А что? Это мысль! Если мне не удалось стать художником живописцем, то можно стать фотохудожником. Надо будет подумать об этом на досуге.— Подумай, Петр, подумай! — похлопала его по плечу Марина. — А то сколько можно на судьбу жаловаться и вздыхать?— Надо что-то делать, — добавила Вера.— Как ты права, Верочка!— Верочка у нас всегда права, — опять хихикнула Марина. — В школе она была председателем совета дружины и возглавляла всю пионерскую организацию школы. А потом стала такой же знатной комсомолкой. Былые времена. Где вы?— Это правда? — удивленно спросил Веру Багажник.Вера смутилась.— Правда, — краснея сказала она.— Надо же, а в школе не знали про Лаврентия Павловича?— Откуда? Это же тщательно скрывалось! Даже мы до недавнего времени не подозревали, кем является наш отец, — затараторила Марина. — Нам всегда говорили, что он скромный служащий.— Для вас наверно было очень тяжело узнать всю правду о нем?— Это уж точно, — усмехнулась Вера.— Я рыдала целую ночь! — Марина кажется сама начала верить в свою ложь. На глазах у нее навернулись слезы, словно от тяжких воспоминаний. — А Вера замолчала на целую неделю.— Замолчала?— Да. Словно воды в рот набрала. Я даже испугалась, что она уйдет в монастырь.— Вера, и вдруг в монастырь?— Да, тогда как раз все помешались на крещении, церквях и монастырях. Такое у нее было состояние.— Да, наверно это чертовски тяжело.— Ой! — вдруг вскрикнула Марина.— Что с тобой! — испуганно спросила Вера.— Да вот, каблук сломала. Теперь придется сходить в дом и переобуться. Да и платье сменить хочется. Что-то оно мне разонравилось. А там в шкафу, помнится, было розовое со шлейфом. Не успокоюсь, пока его не одену. Это ничего, Петр, что я ухожу и оставляю вас одних?— Конечно сходи, — тут же радостно согласился Багажник. — Каблук и розовое платье это веские причины.— Я пойду с тобой! — быстро сказала Вера и встала со скамейки.Марина посмотрела на Веру и очень серьезно, отчетливо проговаривая каждое слово, сказала:— Нет, Вера, ты лучше останься здесь. Я вернусь очень скоро.Марина вышла из беседки и пошла обратно в сторону дома. Из-за березы тут же показался один из кабачков. Он пристроился за Азаровой и пошел за ней, держась на расстоянии в несколько шагов. Вера стояла и с тревогой смотрела им вслед.— Не вижу причин для беспокойства, — поймав ее тревожный взгляд, сказал Багажник. Он тоже покинул скамейку и подошел к ней. — Твоя сестра под надежной охраной. Никто ее здесь и пальцем не тронет.— Надеюсь, — произнесла Вера. — А то ведь я такое тут устрою! Мало не покажется.— Я в этом ни сколько не сомневаюсь. — Багажник вдруг стал оттягивать бабочку, словно она мешала ему дышать. Наконец он ее расслабил, после чего она развязалась и уныло повисла на шее. — Послушай, Вера, нам надо серьезно поговорить. Мы в первый раз за все это время остались наедине. И очень многое изменилось, с того момента, как мы познакомились. И теперь я хочу рассказать тебе о своем решении.— Что такое? — спросила Вера. Тон и выражение лица Багажника ее удивили. Тот был сам не свой. Какой-то растерянный и даже немного жалкий.— Если случится так, что твой отец и его кореша явятся сюда этой ночью, я и мои братки не станем стрелять в них. Теперь, после того, как узнал тебя, я просто не в силах буду отдать приказ открыть огонь.— Вот как? А что же ты сделаешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77