Но, так или иначе, ей не в чем было его упрекнуть.К тому времени, когда они покинули парадный зал, Лиллиана уже падала с ног от усталости. У нее не было ни малейшего представления о времени: хотя многие свечи и факелы уже догорели до конца, целая армия слуг была наготове, чтобы заменить светильник, так что все общество при желании могло находиться здесь хоть до утра.— Итак, какие же истории ты будешь рассказывать про Лондон, когда мы вернемся в Оррик? — спросил Корбетт, когда они поднимались по ступеням дворца к себе в спальню.Лиллиана подняла ладонь ко рту, чтобы скрыть зевок, а потом еще тяжелее оперлась на его сильную руку.— Я видела совсем мало, но то, что видела, — чрезвычайно странно.Корбетт усмехнулся.— И что же показалось тебе таким странным?— А по-твоему не странно, что на таком праздничном приеме гостей не пригласили поужинать? Вот уж никогда не подумала бы, что такое бывает, — слуги все время снуют туда-сюда, гости берут еду прямо с подносов и при этом не прерывают болтовню ни на минуту! А когда кому-то надоедает одна группа, он переходит к другой.На этот раз Корбетт громко засмеялся.— Мы не на пир ходили, моя маленькая деревенская женушка.Взглянув на его улыбающееся лицо, Лиллиана нахмурилась:— Тогда… тогда зачем я одевалась в свое лучшее… зачем другие женщины так нарядились… если не для того, чтобы поужинать в парадном зале Белой Башни?— На самом деле это было собрание Совета Королевства, но без всяких торжественных церемоний. А болтовня… да чаще всего болтовня не имеет никаких последствий, но порой она оказывается делом первостепенной важности.Лиллиана просто оторопела от такого поразительного открытия. Конечно, легкие беседы и хаотические переходы с места на место никак не укладывались в рамки ее представлений о собрании Совета Королевства. И только когда они вошли в свою спальню, она заговорила снова.— Если это так, то получается, что дела государственной важности могут решаться прямо у меня за спиной.— И даже под твоим маленьким хорошеньким носиком.Лиллиана обратила к нему широко открытые янтарные глаза.— А то, что ты принял предложение Хью насчет празднования Рождества, — не одно из таких дел?Ответ Корбетта не усыпил ее подозрений, хотя прозвучал вполне уверенно:— Это было хорошее предложение, и оно позволит быстрее восстановить спокойствие в Уиндермир-Фолде.Она мягко улыбнулась.— Не могу с тобой не согласиться.— Я бы в конечном счете и сам это предложил, — настаивал он.— Это было бы очень мудро с вашей стороны, милорд.Корбетт угрюмо посмотрел на нее.— Ты смеешься надо мной, жена? Ты сердишься, что я не посоветовался с тобой, прежде чем принимать решение, и теперь пытаешься таким образом разозлить меня?— Я не сержусь. И я вовсе не собиралась злить тебя, столь охотно соглашаясь с твоими планами.Лиллиана отвернулась в сторону. Ей было приятно, что она может так верно угадывать движения его души, хотя пока она и не знала, зачем ему собирать гостей в Оррике.— Ну хорошо, а где моя служанка?Тут Корбетт схватил ее на руки и закружил, и кружил до тех пор, пока она не уткнулась лицом ему в шею.— Служанка тебе не нужна. Я вполне способен раздеть свою жену без посторонней помощи.Он поставил ее на ноги, но ей пришлось прильнуть к нему в поисках опоры.— О! Но это же неприлично! — запротестовала она. Голова у нее все еще кружилась. — Ты даже понятия не имеешь, как слуги любят сплетничать. Утром начнутся такие пересуды!..Горячие губы Корбетта коснулись ее шеи, а потом он сказал:— Когда придет утро, служанки начнут перешептываться и судачить о том, как влюблен лорд Корбетт в свою молодую жену. К полудню их хозяйки уже будут с состраданием посматривать в твою сторону, узнав, какое тяжелое бремя тебе приходится нести, — бремя похотливого внимания твоего собственного супруга. — Корбетт наклонился к ее лицу и медленно провел кончиком языка по нежному краю ее губ. — Но когда ближе к вечеру начнется собрание Совета, мне будут приносить поздравления — и завидовать — все мужчины, все до единого. Потому что со мной — моя красавица жена, и никто не слышал от нее никаких жалоб.Губы Лиллианы потянулись навстречу неотразимым губам Корбетта, навстречу его пьянящему поцелую. Это правда, подумала она, прежде чем отдалась во власть страсти, нарастающей в них обоих. Жалоб от нее не услышат. Глава 16 В один прекрасный день Лиллиана сидела в светлой гостиной на третьем этаже в окружении стайки придворных дам. В камине весело пылал огонь, журчание бесед прерывалось только взрывами смеха, и время от времени чьи-то головы близко наклонялись одна к другой, чтобы можно было шепотом сообщить и с интересом выслушать какую-нибудь свежую сплетню. Но это милое времяпрепровождение не доставляло удовольствия Лиллиане.За те восемь дней, что они провели в Лондоне, она была довольно милостиво принята в придворном обществе. Теперь она знала, кто есть кто, кто с кем дружен, а кто кого терпеть не может, хотя и изображает самую сердечную привязанность. Сначала Корбетт считал, что ей лучше оставаться в неведении относительно всех этих животрепещущих подробностей, но даже он был поражен, как много она смогла узнать от других женщин. Вспомнив о Корбетте, она задумалась и о том, почему он так строго запретил ей в его отсутствие покидать королевский дворец по какому бы то ни было поводу, и снова почувствовала досаду.Не находя покоя, Лиллиана отложила накидку из тонкого полотна, на которой она вышивала узор из шелковых узелков, и встала со скамьи, которую разделяла с леди Элизабет. Недовольно поджав губы, она прошла по великолепному ковру, на котором в удобных позах, откинувшись на большие узорные подушки, сидели дамы, в глубокую оконную нишу и протерла на запотевшем стекле кружок, чтобы можно было выглянуть наружу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114