– Может быть, кто-то пришел выразить соболезнования? – предположила Евгения.
Трейс с отвращением фыркнул.
– Его не любили живого, хотя это и не удивительно, почему же люди чувствуют себя обязанными приходить сюда и говорить пустые слова теперь, когда он умер?
– Потому что так принято, – ответила Тереза. – Хотя это и кажется мне глупым. Человек умер и похоронен. Для меня лучше забыть, что он вообще когда-либо жил на этом свете и был моим отцом. С угрюмым выражением лица Трейс направился к двери и исчез в холле. Хорошенькое отношение к собственному отцу! Но, если быть честным, они все испытывают такие же чувства. Томас Браггетт был хладнокровным, суровым человеком. И больше по отношению к членам своей семьи, чем к другим людям. Несмотря на многочисленных врагов отца, были моменты, когда Трейс считал, что никто не мог так сильно ненавидеть Томаса Браггетта, как его же собственные родные. Снова раздался стук. Трейс направился к двери, но Занна, экономка, перехватила его на полпути.
– Не беспокойтесь, я открою, – она проворно шмыгнула вниз.
Не испытывая ни малейшего желания выслушивать очередные соболезнования, Трейс с радостью переложил эту задачу на. Занну. Та работала экономкой в «Шедоуз Нуар» еще до рождения детей Браггеттов. Хотя ей уже исполнился шестьдесят один год, Занна была тоненькой, как березка, и двигалась так легко и проворно, как не удавалось людям вдвое моложе ее. Экономка сунула тряпку в карман муслинового фартука и поправила красный тюрбан на голове.
Трейс остановился у основания широкой лестницы, которая, изящно извиваясь, вела из холла на второй этаж дома. Он прислонился к витой балюстраде и наблюдал, как Занна открывает дверь. Если посетитель не будет представлять для него интереса, стоит только сделать шаг назад, его совершенно не будет видно.
– Слушаю вас, мэм, – проговорила экономка.
– Привет, меня зовут Белль Сент-Круа, – Белль передала экономке приглашение на свадьбу и предложение погостить в «Шедоуз Нуар». На самом деле приглашение было адресовано не ей, а кузине Браггеттов, которая была хорошей подругой Белль. Женщина не смогла приехать на свадьбу, и удалось уговорить ее отдать приглашение. Она заявила, что все равно собиралась в Новый Орлеан и к тому же знакома с женихом. Белль заверила, что предварительно напишет Браггеттам и все объяснит. И конечно же, так и поступила, однако воспользовалась фальшивым именем. Девушка ласково улыбнулась: – Надеюсь, меня здесь ждут.
Занна взяла приглашение. Ее коричневое лицо приняло сосредоточенное выражение, а карие глаза пристально разглядывали карточку. Она узнала слово БРАГГЕТТ, напечатанное внизу, и больше ничего. Остальные витиеватые линии и крючочки не имели для нее никакого смысла, но Занна также узнала приглашение на свадьбу Терезы. Евгения разослала их больше сотни.
Услышав голос молодой женщины, Трейс сразу же отпрянул от лестницы и выпрямился. Насколько ему было известно, гостей ждали только через несколько дней. Вероятно, мать не сочла нужным известить его на этот счет. Он шагнул в сторону, чтобы экономка не мешала обзору.
День был ярким, но на гостью падала тень от широкой нависающей галереи второго этажа, и виделся только силуэт. Солнечный свет за спиной молодой женщины окружал ее подобно золотому ореолу, а длинные волосы напоминали светло-желтый шелк. Мерцающий, но более слабый свет, проникающий сквозь окно над второй входной дверью в противоположном конце холла, позволял Трейсу рассмотреть голубое платье незнакомки и стройную фигуру. Лицо оставалось в тени, отбрасываемой широкими полями шляпки. Занна кивнула и отступила в сторону, жестом приглашая Белль войти.
– Добро пожаловать в «Шедоуз Нуар», мисс Сент-Круа, – сказала она. – Если вы немного подождете здесь, я доложу миссис Браггетт о вашем приезде.
Белль оставила чемоданы на крыльце, куда их поставил извозчик, и вошла в холл, благодарная, что может укрыться от солнца. Хотя стояла лишь середина апреля, воздух был душным и жарким. Белль тихо стояла, осматриваясь вокруг, а экономка отправилась предупредить хозяйку о прибыв шей гостье. Холл очень напоминал такое же помещение в доме Сорбонтэ на плантации в Натчезе. Он тянулся по всей длине дома. В противоположны: концах располагались одинаковые входные двери. Высокие потолки, богатая мебель. У стены – старинные часы из мореного красного дерева. Тускло поблескивали золотые гири и массивный памятник. У другой стены стояла тумбочка, в ее зеркальной поверхности отражалась противоположная часть холла.
Все свидетельствовало о том, что Томас Браггетт был состоятельным человеком. Но осмотр не давал ни малейшего намека на причину его смерти и не сообщал никаких сведений об убийце. Белль продолжала оглядываться.
С потолка свисала люстра из полированной меди с несколькими десятками хрустальных подсвечников, в каждом из которых три свечи. Над ой дверью висел целый ряд бра, выдержанных том же стиле, что и люстра. Только пол отличал холл от большинства подобных – он был выложен черно-белой мраморной плиткой. Как только гостья вошла в холл, Трейс быстро шагнул за дверь своего кабинета. Теперь его не было видно, но он мог продолжать наблюдение за незнакомкой. Когда Белль вышла из тени на свет, у Трейса перехватило дыхание. За свою жизнь он повидал много красивых женщин, за несколькими даже ухаживал и чуть было не женился на одной, но эта женщина была более чем красива. Она была сногсшибательно прекрасна. Он никогда не видел волос такого светлого оттенка, таких длинных, свободно спадающих по спине серебристыми прядями и одновременно отливающих золотом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102