– Я любовался розой.
– Она прекрасна.
– Да, так же, как и вы, – он сломал стебель цветка, и, держа его между пальцами, повернулся к Белль. На губах блуждала высокомерная улыбка, а в глазах появился дерзкий блеск. – И так же, как у вас, – он коснулся кончиком пальца острого шипа на стебле, – ее красота может быть коварной.
– Трекстон?!
Черные брови выгнулись вверх.
– А кого вы ожидали увидеть?
– Я искала Трейса…
– И теперь продолжаете искать? – в его голосе слышались нотки недоверия. Улыбка стала насмешливой, он приблизился к Белль. – Согласен, мы с братом очень похожи, но я думал, вы сможете нас различить.
Она чувствовала на щеке его теплое дыхание, пошевелившее маленький завиток на ее виске и отдавшееся дрожью в теле.
– Или я слишком самоуверен? – Он весь пропитался ароматами отличного табака и дорогого бренди, а также запахом кожи, хотя сейчас был одет в вечерний костюм. Белль поняла, что теперь всегда станет ассоциировать комбинацию этих запахов с Трекстоном Браггеттом.
Он смотрел на нее не мигая, серо-голубые глаза противоречивого сочетания цвета ясного весеннего неба и зимнего тумана медленно пробегали по лицу девушки.
– Вы ведь знали, что это я, – чуть ли не шепотом произнес он. – Разве не так?
Белль с трудом сглотнула.
– Нет, я… сумерки… – на одном дыхании ответила она, облизав внезапно пересохшие губы. – Вы стояли спиной ко мне… а я ожидала встретить здесь Трейса… а еще эти сумерки… – ей вдруг захотелось протянуть руку и прикоснуться к нему, провести ладонью по красивым рукам, выпуклым мышцам плеч, ощутить шелковистость волос. В предчувствии этого момента затрепетали губы, дыхание остановилось. Руки Трекстона вдруг обвили ее талию и прижали к себе.
Ни одному мужчине еще не удавалось произвести на нее такой эффект, как Трекстону Браггетту, одним лишь взглядом, изгибом губ, прикосновением. Хотя одной части ее существа не нравилась его грубость и она подозревала его в убийстве собственного отца, другая половина тянулась к нему, жаждала получить то, что он предлагал. Белль знала, что не должна уступать, следует оттолкнуть его и залепить пощечину, но не могла справиться с собой. Наоборот, смотрела ему в глаза, по телу разливался неведомый ранее огонь, сердце колотилось от радости.
– Ах, чтоб тебя, Белль, – хрипло пробормотал Трекстон, в голосе слышался гнев и страсть. Он крепко прижал Белль к себе, и у нее не возникло ни малейшего желания вырваться. Ее грудь прижалась к его крепкому торсу, а руки легли на налитые мускулами плечи.
Белль закрыла. глаза, подставив для поцелуя губы, и его рот завладел не только ее плотью, но и самой душой. Он еще крепче стиснул ее в объятиях, еще сильнее прижал хрупкое стройное тело к своему крепкому и сильному.
Поцелуй длился долго, но для Белль и вечность в этот момент пролетела бы слишком быстро. Ее обнимали и целовали другие мужчины, но еще ни одному не удавалось пробудить такой сжигающий огонь страсти, как это сделал Трекстон Браггетт одним лишь прикосновением. Этот огонь поглотил ее целиком, завладел каждой клеточкой существа и грозил спалить дотла.
Она застонала от удовольствия, испытав неожиданную боль, и томилась от этой сладостной боли, тая в его объятиях.
Белль приоткрыла губы, и поцелуй Трекстона стал еще нежнее и одновременно неистовее. Он отдавал ей всего себя, одновременно требуя чего-то взамен. Язык мужчины скользнул внутрь ее рта, отчаянно желая попробовать его медовую сладость.
Она гладила его сильные руки и плечи. Шелковистые пряди его волос струились под пальцами Белль, и она испытывала такие ощущения, о существовании которых ранее даже и не подозревала. Она не знала, что способна на подобные чувства, и не могла даже себе представить, что когда-нибудь испытает их.
Пока его губы продолжали штурмовать ее рот и чувства, Белль все глубже погружалась в бездну чувственного наслаждения. Для нее перестали существовать мысли об убийстве, предательстве, обмане, отце и Линн, обо всем, кроме Трекстона Браггетта и тех восхитительных ощущений, которые он разбудил в ее теле.
Сильная рука накрыла ее грудь, большой палец ритмично поглаживал сосок, лишив последних мыслей и способности здраво рассуждать.
Неожиданно вечернюю тишину нарушили мелодичные трели маленького серебряного колокольчика, доносившиеся из раскрытых окон столовой. Вместе со звуком на Трекстона Браггетта обрушилась реальность, подобно жестокому удару томагавка по черепу. Сукин… Какого черта он делает? Оторвавшись от губ Белль, он схватил ее за запястья и с силой оторвал от своей шеи.
Смутившись, но еще находясь во власти зажженной им страсти, та просто стояла и смотрела на него. Непослушная черная прядь упала на лоб Трекстона, придавая ему вид этакого распутника, но глаза, в которых пылала та же страсть, что и в ее глазах, стали медленно принимать холодное выражение.
Белль страстно хотелось вновь оказаться в объятиях сильных рук, снова прижаться губами к его губам. Но она осталась неподвижной, потому что его глаза постепенно становились жесткими, а чувственный рот, который всего лишь секунды назад в порыве срасти подчинял себе ее губы, сжимался в тонкую злую линию.
Трекстон оттолкнул от себя Белль, лицо превратилось в суровую маску, глаза – в кристаллы льда.
– Ах, чтоб тебя, Белль Сент-Круа, – снова повторил он хриплым от страсти голосом. – Чтоб тебя!
Его слова вывели Белль из сладостного опьянения.
– Я не…
– Какую игру ты затеяла? – он отпустил ее руки, словно их прикосновение стало для него противным, и, не моргая, уставился на девушку.
Сразу же протрезвев от резких слов, Белль вспыхнула от негодования и боли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102